Закон сохранения
Шрифт:
Перед холмом деревья расступились, и с его вершины стена воды стала видна во всей красе. Вадим попытался прикинуть высоту, но, не найдя подходящего ориентира, лишь умозрительно оценил ее в пару сотен метров. Более чем достаточно!
– Как же такое возможно? – подозрительно осведомился он. – А главное – зачем?!
Инга выразительно посмотрела на него и ничего не ответила. Позади и чуть левее виднелся город. Где-то там затерялся небоскреб, в котором их и повязали.
Они спустились с холма. Здесь все деревья были вырублены. Искусственная равнина простиралась до самого водораздела. Метров двести сплошных пеньков. Тянувшийся справа забор так и уходил
Рядом с тропинкой в землю был вбит металлический штырь, с табличкой, извещающей о том, что приближаться к стене воды опасно для жизни. Но никаких специальных ограждений от любопытствующих бездельников предусмотрено не было. Значило ли это, что все любопытствующие бездельники здесь давно перевелись, оставалось неясным.
Вадим обратил внимание на какой-то назойливый гул. Звук то усиливался, то почти исчезал. Его источник явно прятался недалеко от воды.
Краснов решительно пошел вперед. Инга не отставала. Предупредительный знак, к счастью, не мог выстрелить им в спину, а до появления других ревнителей порядка пройдет хоть немного времени.
Стоило рискнуть! По мере приближения к границе миров гул все нарастал. На половине пути Вадим счел, что шумовой фон уже достаточен для ведения «непринужденной» беседы и опустился на большой кряжистый пень. Инга уселась напротив.
– Тут действительно опасно? – негромко, но внятно спросил Вадим.
– Не более чем везде. Пограничный слой немного колеблется, – она указала на воду, – отсюда возникает звук.
– Тогда есть надежда, что посторонние нас не услышат. Мы можем поговорить?
– Да. За этим я сюда и шла.
– Вот как!
– Мне нужен помощник…
– Я в темную не играю.
– Что тебя интересует?
– Все!
– Спрашивай.
Вадим на секунду задумался, не зная с чего подступиться.
– Для начала объясни мне, к чему весь этот цирк, – раздраженно сказал он. – Кого именно вы хотели тут утопить?
– Во-первых, не мы, – отрывисто произнесла Инга. – А во-вторых, не только тут. Под водой сейчас находится большая часть планеты. И такие вот оазисы скорее исключение, чем правило.
– Замечательно! Все экспериментируете? Создали себе подопытное человечество и уродуете его, как заблагорассудится?
– Не уродуем, а ищем пути к спасению…
– Угу! Спасти одних, уничтожив, растоптав, подвергнув мучениям в три раза больше народа, – это по-нашему! По-людски!
– Не кричи, ты нас выдашь. Я сейчас все растолкую.
– Сделай одолжение, – прошипел Вадим.
– Не знаю, что тебе наговорил тот замученный японец, но уверена – он сказал лишь малую толику правды. Ровно столько, сколько было необходимо для получения требуемого результата. Ты ведь выполнил его просьбу?
– Ему это не помогло.
– Допустим…
– Что значит – допустим? – опять повысил голос Вадим. – В отличие от вас мне скрывать нечего!
– Тихо, успокойся, все еще можно исправить. Мы в состоянии восстановить справедливость.
– Ты тоже собираешься меня надуть?
– Нет. Я, так же как и ты, хочу изменить этот мир. И мне нужна помощь! Твоя помощь…
– Почему именно моя?
– Наблюдатели, прибывшие со мной, погибли. Прошло уже слишком много времени, а никто из друзей так и не появился. Ждать дальше бессмысленно. Но все не так
– Ты не ответила на вопрос.
– Кроме тебя мне некому больше довериться.
– Это ясно. Вопрос – зачем?
– Хорошо, слушай. Ты думаешь, что суть дела заключается лишь в создании информационных копий Вселенной, с последующей их материализацией и бесчеловечными экспериментами над Землей и ее обитателями? Это не так! Вернее, это опять не вся правда! Да, кое-кто преследует подобные цели, но есть и люди, противостоящие им. Открытие параллельных информационных потоков и цикличности развития Вселенной не принесло человечеству желаемого счастья. Скорее наоборот…
– Неужели… – прокряхтел Вадим.
– Не только здесь, но и в основном потоке творится полный бардак. Ввиду некоторых особенностей природы открытого явления, доступ к информации получило чересчур много случайных людей. Процесс фактически уже не контролируется. Каждое государство торопится, тянет одеяло на себя, подспудно уничтожая конкурентов. В прошлое созданных миров толпами прописываются так называемые наблюдатели и те, кто на них охотится. На текущий временной поток это никак не влияет. Зря фантасты сочиняли всякие истории с тающими фотографиями. Однако в следующем цикле развитие идет с учетом внесенных изменений. Ну, как отлаживаемая компьютерная программа с каждой правкой начинает глючить по-новому. Особый размах это безобразие приняло в предыдущей жизни Циклоида. И вот сейчас мы имеем то, что имеем.
– Но почему такой ажиотаж? – затравленно спросил Вадим.
– Да потому, что теоретически лишь отсюда можно внести исправления в информационный код основного потока. И прописав туда любые изменения, навсегда их узаконить, запретив саму возможность последующих корректировок.
– Ну вы блин наворотили!
– Радует то, что пока еще не научились делать это практически. Но исследования идут полным ходом! И наша задача им помешать.
– Как же ты им помешаешь?
– Может, тебе еще и лекцию по энергостатической хронодинамике прочитать? – скривилась Инга.
– Нет. Достаточно.
– Ну что, идем обратно? Не стоит нервировать наших охранников.
– Погоди. Два вопроса.
– Быстрее.
– На сколько твое время отстоит от нашего?
– На пятьдесят лет.
– Всего-то!
– А ты думал!
– Допустим, – Вадим сжал кулаки и, нахмурившись, уставился на побелевшие костяшки пальцев.
– Ну?
– Ты способна выяснить, кто конкретно виноват в гибели моих родителей?
Инга не отвечала. Вадим поднял глаза. Девушка удивленно смотрела куда-то мимо него. Он оглянулся. Из черной толщи воды в подсвеченный прожекторами сектор выплывало нечто огромное и бесформенное. Оно приближалось настолько стремительно и неотвратимо, что его вид парализовал волю. Заговорщики не успели даже охнуть, как субстанция, удерживавшая зыбкую границу, лопнула, и неистовый поток хлынул на выделенную людям территорию. Спасаться бегством уже было поздно…