Закон ученого
Шрифт:
Додумать приятную мысль Захаров не успел.
Внезапно что-то громко щелкнуло, потом раздался хлопок – и свет погас. На несколько секунд в лаборатории воцарился непроглядный мрак…
– Что здесь происходит, черт побери?! – взревел ученый. – Где аварийные…
Внезапно включившийся свет резанул по глазам.
Захаров невольно зажмурился.
Лампы, на которые было подано избыточно высокое напряжение, вспыхнули слишком ярко, пара из них даже взорвалась, отчего с потолка на пол лаборатории сыпанул каскад мелких осколков.
– Простите, хозяин, – раздался голос Греты. – Как
– Я в курсе, как устроено энергоснабжение бункера! – прорычал Захаров. – Что сейчас случилось?
– Вероятно, это связано с надвигающимся Выбросом, – отозвалась Грета. – На приемники был подан слишком большой объем аномального излучения, и у нас вырубило предохранители. А аварийная подстанция у нас повреждена еще во время атаки военных сталкеров, и я не успела ее восстановить…
– Плохо, Грета, очень плохо, – раздраженно бросил академик. – Что с репликантами?
– С ними все отлично, хозяин, можете не беспокоиться, – доложила Грета. – Мне удалось вновь запустить все процессы, и мои датчики показывают, что за столь короткий период никаких необратимых изменений в тканях репликантов не произошло. Через семь минут тридцать две секунды все запущенные процессы должны благополучно завершиться.
– Ну хоть тут слава Зоне, – облегченно выдохнул Захаров. – И разберись поскорее с аварийной подстанцией.
– Конечно, хозяин, – отозвалась Грета.
Гостиничные номера в кабаке Бесконечного располагались на втором этаже и были вполне приличными – по меркам Зоны, конечно. В клетушке три на два метра вполне себе уместились облезлая и продавленная армейская кровать, крохотный самодельный стол, сколоченный из досок, стул советского производства и ведро с крышкой, предназначенное для естественных надобностей. И даже пожелтевшая от времени проверочная газета на столе лежала, которой я воспользовался по назначению: свернул в трубочку, поджег и провел ею под кроватью.
Хлопков от такой проверки получилось всего-то два или три. И правда терпимый номер, клопов в кровати оказалось немного – бывали случаи, когда в некоторых местных «гостиницах» они лопались от пламени с частотой пулеметной очереди.
Делать было решительно нечего, потому я подпер ручку двери спинкой стула, для надежности поставив на нее пару патронов: если кто-то попытается по-тихому открыть дверь и проникнуть в комнатушку, патроны попадают на пол, и я от их стука точно проснусь.
В общем, улегся я на матрац, провонявший кислым сталкерским потом, положил рядом с собой трофейный автомат, направив его стволом на дверь, и провалился в сон, который на сытый желудок и есть самое настоящее счастье для такого бродяги, как я…
…И приснился мне сон.
На удивление хороший, ибо в Зоне обычно снится всякая дрянь, тяжелая и мрачная, как облака, нависшие над зараженной землей.
Снилась мне Виктория.
Вика.
Девушка, которую я случайно спас на Большой земле и с которой у меня потом закрутился короткий, но запоминающийся роман [7] .
7
Об этом можно прочитать в романе Дмитрия Силлова и Любови Оболенской «Зона счастья» литературной серии «Звезды лирической прозы».
Вика подошла, посмотрела мне в глаза. Ее ладонь коснулась моей щеки…
– Мне плохо без тебя, Иван, – тихо проговорила она. – Почему ты ушел тогда?
Я молчал, вдыхая запах ее волос и очень боясь, что волшебный сон сейчас прервется.
Я искренне хотел ответить, но не мог – потому что не знал ответа.
Все оправдания сейчас выглядели бы жалкими, глупыми и ненужными, потому я просто стоял и смотрел на девушку, которую потерял по собственной глупости. Что говорить, мы, конечно, могли бы сейчас быть вместе, если б я тогда не придумал себе кучу причин для того, чтобы расстаться. И теперь у нее своя жизнь, а я сплю в вонючем клоповнике и вижу сон о счастье, которое оттолкнул от себя собственными руками…
Внезапно алая тень набежала на лицо Виктории, окрасила в багряное ее светлые волосы и плащ, проявив темно-красный росчерк на нем, который в день нашей первой встречи оставила моя кровь, брызнувшая из раны.
Я поднял голову.
Выброс…
Он навис над нашими головами, грозя вот-вот ударить сверху, уничтожить нас с Викой…
Я хотел броситься к ней, закрыть своим телом! Но она вдруг стала отдаляться от меня, сама становясь бесплотной тенью, и лишь последний ее шепот звенел в моих ушах:
– Сбереги себя… Не ходи туда, куда собрался… Иначе я больше никогда тебя не увижу…
Я хотел было крикнуть ей вслед то, что так и не решился сказать тогда наяву, но грохот Выброса заглушил мои не сказанные слова, заодно выдернув меня из сна, похожего на артефакт Зоны с двойными свойствами – вначале теплого и радостного, но потом тревожного и гнетущего…
В дверь стучали, упавшие патроны валялись на полу, ветхий стул, подпиравший облезлую ручку, готов был вот-вот развалиться от столь неделикатного воздействия на его спинку.
– Да встаю я, встаю, – недовольно прорычал я, хотя, по-хорошему, надо было бы поблагодарить стучавшего, избавившего меня от тяжелого сновидения.
В дверь, разумеется, ломился нетерпеливый Циркач.
Судя по синим кругам под глазами, парень всю ночь не спал, маялся переживаниями.
Это он, конечно, зря.
В походе к озеру Куписта усталость возьмет свое – хотя, может, на энтузиазме молодости парень и продержится.
– Извини, Снайпер, что разбудил, но ты сам сказал, что с рассветом выдвигаемся.