Закон ученого
Шрифт:
Но откосить от работы у Бесконечного не вышло.
Посреди деревни был старый колодец с водой средней степени поганости. Пить ее, конечно, мог только самоубийца, причем с гарантированным результатом, но для наших целей она сгодилась более чем.
Помятые ведра мы нашли быстро, альпинистский трос у нас был в наличии, так что дело решилось просто. Бесконечный бегал за водой, а я выливал на Циркача ведро за ведром, помогая ему оттирать с себя вонючую слизь.
Где-то ведре на двадцатом к молодому сталкеру стало можно приблизиться, не зажимая носа и не вытирая с глаз невольно набежавшие
– С гигиеническими процедурами пока хватит, – сказал я. – Дальше пусть обсыхает на ходу и заодно проветривается.
– Только пусть сильно сзади идет, – внес поправку Бесконечный. – А то ветер в спину дуть будет, с болот и так воняет не по-детски, так что хотелось бы к их ароматам не добавлять лишних миазмов.
– Чтоб я еще кому помог, – постукивая зубами, произнес Циркач. – А этому обрубку – особенно.
– Ну, допустим, помог ты и себе тоже, – заметил я. – Соответственно, по законам Зоны, поскольку мы все вместе участвовали в бою против общего врага, Долга Жизни между нами нет. И, как следствие, никаких иных предъяв тоже.
– Предъяв нет, – буркнул Циркач. – Только давайте я лучше первым пойду. Может, в аномалию попаду и скорее сдохну. Не могу больше себя нюхать, того и гляди от вони отрублюсь.
– Ртом дыши, – посоветовал Бесконечный. – И пойдешь где я сказал. Только конченые сволочи «отмычек» вперед пускают. Ты в аномалии схлопнешься, а нам со Снайпером потом на репутации несмываемое пятно.
Циркач спорить не стал. Подобрал автомат и поплелся за нами. Мне его даже немного жалко стало: человек реально нас всех от смерти спас, а Бесконечный его еще и простебал нехило.
Впрочем, бармен прав: Циркач спас не только нас, но и себя тоже, так что его меткий бросок совершенно не повод для благодарности до гроба. Так, рабочий момент боя, не более.
Кречетов поморщился.
С того самого момента, как он вылез из автоклава, его не отпускало ощущение странной пустоты в голове. Он отлично помнил свои научные изыскания и разработки, преподавание в институте, даже лица его студентов стояли у него перед глазами словно живые.
И это были живые, естественные воспоминания.
Но были и другие. Какие-то угловатые, словно кадры плохо смонтированной кинохроники.
Вот он ведет свой отряд через какие-то болота.
Вот, заняв круговую оборону на высотке, отдает команды бойцам.
Вот отстреливается на бегу от преследующих врагов…
Перед ним вырастает мощная фигура в военной униформе с пистолетом в руке, но выстрелить не успевает – профессор умело выбивает ногой пистолет, после чего вонзает штык в подбородок врага, чувствуя ладонями, как клинок пробивает нижнюю челюсть и уходит дальше, пронзая мозг человека…
Такие флешбэки хотелось стереть из головы, смыть, словно грязь, случайно попавшую в черепную коробку. Они слишком разительно отличались от приятных воспоминаний об институте… и все же были лучше, чем странная область вакуума, наполненная невнятными тенями.
Что
Кречетов был готов работать на академика. Более того – он жаждал этого… Правда, эта жажда была такой же неудобной и неестественной, как воспоминания о боевом опыте, но Захаров сказал, что и это пройдет со временем. Главное – сосредоточиться на задании, выполнение которого принесет ни с чем не сравнимое психологическое удовольствие.
И он, похоже, не врал.
Это пока что недоступное удовольствие ощущалось как яркий, сочный, безумно вкусный плод, подвешенный на невидимой ветке и источавший сладкий аромат предвкушения, буквально сводящий с ума. И для того, чтобы этот плод упал в руки, нужно было совсем немного – просто выполнить волю академика. Сущая ерунда при наличии потрясающих боевых навыков, совершенного, мускулистого тела без малейшего намека на какие-то возрастные изменения – и, конечно, отличной экипировки и замечательного оружия, которыми снабдил свой отряд академик Захаров.
А нужен-то был совсем пустяк.
Просто пойти и уничтожить блокпост группировки «Борг»…
В последнее время борги активизировались, отбросили вольных от границ Припяти и захватили несколько ключевых пунктов, в частности – Новошепелицкое лесничество, которое вольные сделали своим опорным пунктом.
В лесничестве, помимо обычных деревянных изб, полуразвалившихся от времени, наличествовало добротное двухэтажное здание, которое бойцы группировки «Воля» превратили в настоящую крепость…
Но из-за собственного раздолбайства удержать ее не смогли.
Ночью борги скрытно проникли на территорию лесничества, тихо вырезали сначала дремлющее охранение, а потом и всех остальных зеленых, которые дрыхли в домах лесничества. А кирпичную крепость тупо обложили сырым хворостом, высыпав на него пару килограммов молотого красного перца, плеснули на все это бензина – и подожгли с четырех сторон.
Через десять минут все, кто был в крепости, принялись изнутри ломиться в закрытые двери и выпрыгивать в окна, заливаясь слезами и соплями. Но тех, кому удалось покинуть здание, ждали красно-черные с бесшумными автоматами «Вал» в руках.
Ну и правильно.
Зачем шуметь, пугая тех, кто еще не успел выпрыгнуть? Намного проще валить врага, который не подозревает о том, что его ждет. Да и гуманнее тоже – только что ты был живым и ни о чем плохом не думал, но вот прилетела тебе в череп тяжелая пуля патрона калибра 9x39 миллиметров, и больше нет у тебя ни забот, ни хлопот, ни негативных мыслей. Без боли и переживаний – хлоп! – и ты уже по другую сторону тьмы. Не о таком ли финале мечтает каждый живущий на этой земле?
А после того как Новошепелицкое лесничество было зачищено, борги его значительно укрепили, превратив в плацдарм для атаки на основную базу вольных – комплекс производств «Вектор».