Закон вне закона
Шрифт:
– Значит, никаких гарантий в том, что ваш пациент снова не станет зверствовать, вы дать не можете?
– Какие могут быть гарантии?
– по-бабьи всплеснул руками Главврач, начиная терять терпение.
– Поймите, психика человека, особенно психика нарушенная, - это тайна за семью печатями. Поведение такого человека сложное и непредсказуемое.
– Я вас не понимаю, - притворяться мне не приходилось. Я действительно не понимал этой абсурдной ситуации.
– Вы считаете парня общественно опасным психом, официально и компетентно подтверждаете его нездоровье. И в то же время выпускаете на свободу.
Они переглянулись со значением,
– Ну, хорошо, - сделал шаг назад в нашей дискуссии Главврач, пытаясь перехватить у меня пассивную инициативу, - ну, хорошо, а как бы вы решили эту проблему на нашем месте?
– спровоцировал, стало быть. На свою голову.
– Я?
– изумление мое от простоты задачи было невыразимо искренним. Очень просто. Тихо-мирно вколол бы ему что-нибудь подходящее, чтобы он убедительно скончался, скажем, от острой сердечной недостаточности. И официально этот печальный исход засвидетельствовал... Наверняка сберег бы этим грехом не одну жизнь. Что и советую вам сделать. А со своей стороны обещаю не подвергать это свидетельство сомнениям.
– Вы с ума сошли!
– квартетом взвыли они.
– Это преступле ние!
Поймали, стало быть, Серого. Сейчас бить станут.
– Это бесчеловечно!
– Ах, вот как!
– тут уж я сбросил свою глупо-наивную маску.
– Такие абстрактные вещи, господа психиатры, надо примеривать на себя. Скажите-ка мне вы, - я вскинул палец как пистолетный ствол в сторону Главврача, скажите, если бы вы знали, что первой жертвой Птичника по выходе из больницы станет ваша дочь, что именно ей он после изнасилования отрежет голову и именно ее печень зажарит и съест в своем вонючем сарае, - вы бы выпустили его на свободу?
Главврач побледнел, шагнул назад, беспомощно оглянулся на коллег и что-то попытался из себя выдавить.
– Отвечать!
– рявкнул я и ударил кулаком по столу.
– Отвечать правду!
Сейчас санитаров позовет. Со смирительной рубашкой и мощным шприцем.
Забыл об этом. Ему, видно, самому сейчас укольчик не помешал бы...
Ладно, для них я сделал, что можно. Буду теперь делать для других. И я сказал уже спокойно:
– То, что предложил вам я, - это не преступление. Это меры по его предотвращению. Преступление совершаете вы. Этот парень уже трижды проходил у вас обследование. За ним - многолетний кровавый изуверский след. Вы знали, что он социально опасен, но никаких реальных мер не приняли. Я всех вас привлеку к ответственности.
– Дикость какая-то!
– Бред!
– На каком основании?
Грамотные какие.
– Суд решит. Скорый и правый. Обвинение вам будет предъявлено как лицам, не принявшим мер по предотвращению преступления. Или способствовавшим его совершению. Или создавшим условия для этого. Или, наконец, как соучастникам.
– Да кто вы такой?
– спохватились.
И я ответил убедительно:
– Полковник частного розыска.
На это они лишь недоуменно и уже привычно переглянулись.
– Так что, ребята, исправляйтесь. Берите этого пациента на пожизненное содержание.
– Это невозможно. В спецбольницах таких больных не держат. На какие, позвольте, средства мы будем его содержать?
– Вот это уже деловой разговор. Поднимите-ка первые заключения экспертиз.
Главврач распорядился. Под обаянием моего мирного тона.
Я посмотрел принесенные мне бумаги и выписал фамилии экспертов.
– А это вам зачем?
– осторожно поинтересовался Главврач, когда я к этому списку
– А вот за счет этих лиц и будет содержаться головорез Птичник в вашей лечебнице. Пожизненно. Только уж теперь - никаких укольчиков. Следить буду строго...
– Мы будем жаловаться, - решительно и дружно.
– Жалуйтесь. А я отомщу, я вредный: взвалю на ваш личный бюджет еще и компенсации родственникам пострадавших.
– Мы будем жаловаться, - еще более дружно и решительно.
– Будете, - согласился.
– Мне. Больше некому.
С тем и покинул дом скорби.
Не испытывая угрызений совести. Облегчения, кстати, тоже.
Кто в тереме живет?
И Мышка-норушка, и Лягушка-квакушка, и Петушок Золотой гребешок. Прибавилось в тереме зверья, тесно стало - перебрались сюда из Заречья Гоша и Балбес с Бывалым со своими людьми, прихватив до комплекта главу кавказской "диаспоры" Саксаула - так его между собой звали. Да и в глаза тоже. Он до поры не обижался.
Причина передвижки проста и закономерна: в Заречье стало плохо. Кончались припасы жратвы, водки и табака, а взять было негде. Разок, правда, послали бригаду в ближайшие села, на разбой. Грабанули два магазина, да кабанчика в крайнем дворе реквизировали, у того же мужика картошкой разжились. Но этого мало, конечно, на всю команду. Да и какой харч в селе? Поганый харч, сами же туда всю дрянь сваливали. Водка отрава, курево - для дикарей, продукты - хоть сразу на помойку. К тому же легковым транспортом не везде проедешь и много не привезешь, да и заправляться негде стало. В свое время не озаботились, а теперь с пустыми баками до ближайшей колонки (верст семьдесят) никак не получается. Отобрали было на шоссе грузовик подходящий, без слов выкинув на обочину водителя, да он так и не завелся. Повезло мужику.
Отрезанное от городских коммуникаций Заречье начало постепенно дичать, теряя необходимые для нормального жизнеобеспечения элементы, осложняя быт избалованного комфортом населения. Отказывали насосы в скважинах и колодцах, участились перебои в электроснабжении, да и в домах то одно, то другое: замок не защелкивается, кран не заворачивается, лампочка мигает. Водопровод, канализация в каждом особняке автономные, а воду в емкости ведрами не натаскаешь; пришлось на "английских" газонах ставить сугубо российские сортиры с выгребными ямами - дискомфорт-с. Опять же - при свечах хорошо вечерок за выпивкой посидеть, а два вечера уже в тягость. И без привычного видака скучно. Мастеровых, умелых рук не хватает. Бандюки ведь безрукие, ничего не умеют. Так вот худо в Заречье, тревожно. Неудобно для привольного бытия. Свары начались, драки, один раз до стволов дошло, четверо полегли без толку... Денег не хватало. А они сейчас край как необходимы, без них любое дело встанет, особенно когда со своими дело имеешь...
Опять же - без женщин. Проститутки все в Слободе остались. Вроде бы и их, веселых, Серый под замок взял - такой слушок дошел. Это вдвое беда, потому как среди девок своих немало, которые много знают, есть что Серому рассказать. Возьмется за них- молчать не станут: бляди - они бляди и есть.
Неуютно еще и потому, что всюду чувствуются чужие глаза и уши. Кругом мнятся Серого люди. Свою работу вершат. Одного даже по дороге в терем пристрелить пришлось - увязался следом, настырный. Брать не стали что его брать-то? Серый ведь слабаков не шлет. Надо признать, людей надежных в свою команду собрал. Идейных. Такие колоться не будут...