Закон вне закона
Шрифт:
– Молодец, дедуля, правильно понял.
Дед разом задрал худую бороденку, довольный, что такого ловкого Серого разоблачил.
– Именно это и нужно. Вы поймите, сколько надо людей, времени, сил, чтобы обычными оперативными мерами раскрыть эти банды? Да и всех ведь не соберешь, половина уйдет, рассосется. И в другом месте опять возьмется за свое подлое дело.
Дед растерялся. Видно, нить потерял. Я помог ему на рельсы встать.
– В этот момент, когда они соберутся в кодлу, мы их накроем...
–
– А вот что. Которые живы останутся - рассортируем. Кого, по делам их, под расстрел, а кого в тюрьму, на тяжелые работы, за честный хлеб.
– И как же ты нагрянешь?
– все пытал дотошный дед.
– Как угадаешь?
– Каждая бригада самообороны получит рацию. Мой человек в городе будет сидеть на связи круглосуточно, примет ваш сигнал.
– Не, - пропел дед. Он, видно, тут в авторитете был.
– Дело новое, опасное. Сперва разок попробовать надо.
– Попробуем. Как мужики?
Трудно им было принимать решение. Да ведь иного выхода нет.
– Надо выступать, - сказал один.
– Боязно, - честно признался другой.
– Боязно, - согласился третий.
– Но это попервости. Пока рукава не закатаешь.
– Вон Сане Курочкину теперь не боязно, как дом спалили. И Чуркину тоже. Ему поросят потравили, голов сорок как косой снесло. Так он теперь им же и платит.
– Это четвертый мужик сказал, гневом наливаясь.
– Хватит терпеть, мужики, - подытожил пятый.
– Белые придут - грабют, красные, понимаешь, тоже...
– Ты на красных-то не дави, - поправил дед.
– При них не было такого. Ладно, подписываемся, мужики. Вступаем, полковник, в твой колхоз. Когда нам рацию дашь?
– Я пришлю вам своего человека. Он возьмет над вами руководство, обучение.
– Честно говоря, я подумал сейчас об участковом Хлопчике. Поможет организовать первый отпор. Для примера. И ружья ваши зарегистрирует. Закон теперь мой. А свой Закон нарушать никому не позволю. Ради вас же. Вопросы еще есть?
– Вопросы посля будут, - мудро заключил нашу беседу дед.
Тяжело груженные, выбрались на шоссе, взяли курс на воинскую часть. Шли опять тем же порядком. Переговаривались между собой и с городом. Там, по сообщениям, пока ничего угрожающего не наблюдалось.
Пилипюк был очень доволен результатами "набега" на деревни и села. Его хозяйственная душа не терпела отсутствия запаса, будь то патроны или шматок сала.
– Теперь куда бежим, Лексей Митрич? За каким делом? Що робить будем?
– Сволочь одну возьмем. Предателя.
– На хрена брать-то?
– Судить будем.
Тут он меня удивил: дернул очень знакомо плечом и фыркнул очень знакомо:
– Вот еще!
Ну, Лялька! Всех научила.
– А земеля мой, Сливко, мабуть, опять песни играет?
Я обернулся. Точно, поет Сливко -
Я развернул карту, прикинул:
– Километров через десять поворот направо, там указатель должен быть, поселок Мирный.
– И далеко еще, от поворота?
– Пять верст всего. По дому соскучился?
– Де ж той дом? Далеко.
– И опять начал мечтать, как жинку с хлопцами призовет. Чуть за мечтами поворот не проскочил.
Почти сразу от поворота начался Поселок, мы прошли его насквозь и в чистом поле увидели военный городок, добрались до железных ворот КПП.
– Ребята, - сказал я назад, - одно место надо освободить для задержанного.
– Я не сплю, товарищ полковник, - отозвались с закрытыми глазами.
– Я тоже, товарищи сержанты, - в тон им ответил.
Стали напротив КПП. Подождали Майора. Он подъехал с двумя ребятами на своем "уазике". Пошел с ними к проходной. Что-то сказал дневальному за мутным окошком. Было видно, как тот, переспросив, взялся за телефон.
Мы, покуривая, терпеливо ждали. А что спешить? Главное дело сделали. Сейчас этого хмыря заберем и домой поедем. К нашим любимым рыжим котам и красивым девушкам. По пути, конечно, бой будет. Но мы победим. Никто не сомневается. А хмырю будет полезно на себе испытать, каково под оружием, которым он сам бандюков снабжал. Нет, а правда - что он, не знал, против кого это оружие повернется? Что он себе думал: бандитская сволочь, получив оружие, кинется воевать в Гренаду, чтоб "землю крестьянам отдать"? Ни чести, ни совести. Ни жалости. Что ж - око за око. А может, еще и покруче.
Наконец появился капитан. Выслушал какую-то Майорову байку и пошел с ним к нашей машине. Двое ребят - сзади.
– Получите, полковник, - брезгливо сказал Майор.
– Расписки можете не давать.
– И они сели в свою машину, чтобы вернуться к БМП.
– Устраивайся, - я кивнул капитану на железный ящик.
– Зачем?
– Сейчас узнаешь, - это оставшийся с нами боец.
– Вы как разговаривате со старшим по званию?
– вскипел капитан, похоже особой реакцией на опасность не обладающий.- Товарищ полковник, вы...
– Ну-ну, не зарывайся, капитан. Какой я тебе товарищ!
– Лапку давай, - сказал боец и пристегнул капитана к стальной ручке.
В этот момент Пилипюк вдруг вылетел из машины. Я даже попрощаться с ним не успел, а он уже (при его-то весе) оказался далеко в стороне от колонны, где сбил с ног и прижал к земле какого-то постороннего гражданина.
Гражданин взвыл, как сирена танкера в тумане. Пилипюк рывком поставил его на ноги и, заломив руку почти до затылка, потащил к нам, пиная коленом в зад.