Закон волка
Шрифт:
— Дня три еще есть, — ответил Леша, не совсем ясно понимая, для какой цели я об этом спросил.
— Вот и хорошо! — Я опустил руку на плечо Леше и слегка сжал его. — Вот и хорошо, — повторил я. — За эти три дня ты просто обязан наловить не меньше дюжины крабов. И в прощальный вечер мы с тобой закатим пир.
Леша смотрел на меня. Глаза его были наполнены грустью, как у пса, которому предстоит разлука с хозяином. Все правильно. Человеку должно быть грустно, если он перестает вдруг быть кому-то нужным.
25
— Вашей рукой, Аркадий Федорович, только отдыхающих
Скульптор и художник Аркадий Демчук зимой жил в Питере, а с апреля по ноябрь находился в Судаке. Здесь у него был свой дом, доставшийся в наследство от отца. Дворик, обнесенный сеткой-рабицей, напоминал то ли музей под открытым небом, то ли площадку для съемки какого-то авангардистского фильма — он ощетинился всевозможными гипсовыми статуями, словно бор корабельными соснами. Чтобы пройти к крыльцу и не задеть какого-нибудь каменного атлета с диском, надо было ловко лавировать, уподобляясь лыжнику на трассе слалома. Насколько мне было известно, в Питере хорошо шли его морские пейзажи, а здесь Демчук работал для души, почти что бесплатно. Правда, недавно он получил крупный заказ от какого-то дома отдыха и теперь лепил декоративные вазы для парка и обнаженных Венер — для парадной лестницы.
Демчук мокрыми руками гладил еще мокрые бедра свежевылепленной Венеры, приглаживая одному ему заметные дефекты. Богини любви Демчука заметно отличались от своих двойников, выставленных, к примеру, в Эрмитаже. Аркадий Федорович ваял женщин крепких, крутобедрых и пышногрудых, от которых буквально исходила энергия любви и жажда зачатия.
— Ну что, Кирилл? — спросил Демчук, опуская свои тяжелые сильные руки в таз с водой и вновь прикладывая их к ягодицам Венеры. — Шпионов ловим? Давно не видел тебя.
Я рассматривал скульптуру. Мне показалось, что женщина слегка сутулится, и я сказал об этом Демчуку.
— Все верно, — сразу же отреагировал на мое замечание Демчук. — Это современный вариант Венеры. Ежедневная стирка, глажка, уборка квартиры, походы на рынок. Так что ей положено сутулиться.
Он ласково похлопал гипсовую женщину по спине и повернулся к мангалу, до краев засыпанному морским песком. Под мангалом тлели угли.
— Как насчет чашечки кофе? — спросил он.
Никто на побережье не готовил кофе вкуснее, чем Аркадий Федорович. Мне был известен его рецепт, но я никогда его не применял из-за лени и отсутствия времени. Сначала Демчук обжаривал зерна до появления дымка на сковородке с небольшим добавлением соевого масла, затем горячие зерна превращал в пудру на ручной кофемолке, которую он привез из Аджарии, насыпал кофе в джезву, заливал теплой ключевой водой, ставил джезву на горячий песок и, помешивая деревянной палочкой, доводил кофе до кипения. Сливал в чашку первую пенку и снова ставил в жар. Когда кофе вспучивался вторично, он доливал чашку до краев.
Пока Демчук колдовал над мангалом, я ходил между скульптурами. Мускулистая девушка с веслом в старомодном купальнике заставила меня улыбнуться.
— Чего хихикаешь? — не оборачиваясь, спросил Демчук.
— Я думаю, что вы единственный из скульпторов, кто остался верен этой толстоногой красавице.
— Ты ошибаешься, — не обидевшись, ответил
— Неужели вы в самом деле думаете, что это кому-то может нравиться?
— Я уверен в этом, Кирилл! — Он стал крутить никелированную ручку кофемолки. — Только хочу немного оговориться. Нравится, может быть, не весло, не старомодные трусики и не ее грубоватые ножки в ботинках. Люди, скажем так, зрелого возраста балдеют от ассоциаций, которые вызывает эта статуя. Как старая музыка, фильмы, вкус забытой еды, которую часто ели в молодости. Ассоциативная память, дорогой мой, самая сильная и объемная — это доказано психологами. Воспоминания о прошлом почти всем доставляют удовольствие, независимо от того, много или мало в действительности было там радостных событий, — таково свойство нашей памяти. И чем больше будет предметов, «звоночков», вызывающих ответную реакцию памяти, тем лучше и комфортнее чувствует себя человек.
Я рассматривал руку девушки, сжимавшую весло. Такой рукой она запросто свалила бы меня на землю.
— И что, покупают их у вас?
— Еще как! В основном санатории, где отдыхают люди постарше. — Демчук вытряхнул молотый кофе в джезву. — Но мы, кажется, не о том говорим. Ты ко мне по делу или так, потрепаться?
— По делу, Аркадий Федорович.
— Кирилл Вацура всегда приходит по делу, — хмыкнул скульптор, высоко над мангалом поднимая джезву с бурлящей коричневой пеной. — Никогда не зайдешь ко мне просто так. Из-за этого я немного чувствую себя бездельником.
Я хотел ответить, что завидую его возможности заниматься творчеством и не думать о многочисленных проблемах, но промолчал. Мы пили кофе из крохотных керамических чашек. Демчук не торопил меня. Он был человеком сдержанным, энергичным, но не суетливым, поэтому в жизни всюду успевал.
— Вы смогли бы вылепить мою физиономию? — спросил я.
Аркадий Федорович рассмеялся. Он не ожидал такого вопроса.
— Ты хочешь установить себе при жизни памятник?
— Можно сказать, что так.
— Ты хочешь бюст или скульптуру в полный рост?
Я призадумался. Надо было как-то сформулировать свою просьбу, не рассказывая того, о чем нельзя было говорить. Это неожиданно оказалось для меня непростым делом.
— Видите ли, мне надо… — Я сделал вид, что отпиваю кофе из чашечки, хотя она была уже пуста. — В общем, мне нужен мой двойник. Такой, чтобы в вечерних сумерках за двадцать шагов нельзя было заметить, что морда у него не живая, а гипсовая.
Аркадий Федорович взглянул на меня с любопытством. Потом заглянул в чашечку, стал наклонять ее из стороны в сторону, чтобы кофейная гуща налипла на стенки.
— Я так понимаю, — сказал он после недолгой паузы, — что ты хочешь кого-то надуть?
— Вы отгадали.
— Но видишь ли, в чем проблема. Гипсовую морду невозможно принять за живое лицо. Разве что в сильном подпитии. Она ведь будет белой, как облако.
— А если ее раскрасить масляными красками?
— Раскрасить? — Демчук задумался. — А если раскрасить, то, пожалуй, можно. Но это будет что-то среднее между скульптурой и живописью… Ну хорошо. Допустим, вылеплю я твою голову, раскрашу. И что ты будешь с ней дальше делать?