Закон Выброса

Силлов Дмитрий Олегович

Геращенко как никто умел навести мощную движуху – которая в армии порой важнее результата. Есть движ – значит, подчиненный старается. А получилось у него или нет, это уже не особо важно, потому что другие даже не стараются. Получается же далеко не все и не у всех, это понять можно. Главное, что военный из кожи вон лезет, чтобы выполнить приказ, а старательных и исполнительных на руках носят во всех армиях мира.

Геращенко и в этот раз навел знатную суету – бросил на бункер ученого целый батальон спецназа, усиленный танками, БТРами и эскадрильей вертолетов

огневой поддержки.

Но до озера Куписта дошли не все…

Через блокпост кордона в Дитятках толпа военных с наземной техникой прошла без проблем – да и кто б ее остановил с такими допусками, полученными с такого верха, что кордонные часовые от одного вида документов вытягивались в струну до слышимого хруста в позвоночниках.

Пройти-то прошли.

А вот дальше начались сюрпризы…

В высохшем болоте возле села Рудня-Вересня внезапно ушли в землю два БТРа авангарда. Просто провалились буквально за пару секунд, никто даже выматериться не успел. Раз – и нету машин вместе с бойцами, сидевшими на броне. Ладно, это Зона, бывает, происшествие списали на неизвестную науке аномалию. Местность, где ушли под землю две боевые машины, обошли. Сделали на всякий случай нехилый крюк, вышли точно к заброшенному селу, как и планировали.

И тут внезапно началась настоящая бойня между своими же бойцами.

Спецназовцы большие мастера по убийствам, и тут они свои навыки продемонстрировали на все сто процентов. Полковника и самого накрыло острым желанием размозжить несколько голов из своего АПС, но он, усилием воли подавив это желание, успел добежать до спецавтомобиля со стальной фигней на крыше, похожей на короткий американский ПТРК «Джавелин» на подставке, выкрашенный в красный цвет. Водила спецавто уже вылезал из него, одновременно ловя на мушку своего АКС-74У подбегающего полковника, но нажать на спуск не успел.

Геращенко ударом ноги выбил автомат из рук водителя, после чего ткнул его в подбородок стволом АПС.

Нокаутированный мощным ударом тяжелого пистолета, водила рухнул на землю. Полковник же мухой метнулся на его место в машине, откинул на приборной панели пластиковый колпачок с красной кнопки и кулаком шарахнул по ней, уже чувствуя, что еще мгновение, и он не совладает с желанием выбить пулями оба глаза у водителя, валяющегося возле машины.

И даже успел после этого широко открыть рот и закрыть ладонями уши.

Предосторожность оказалась не лишней.

Фигня на крыше, похожая на укороченный заокеанский противотанковый ракетный комплекс, страшно заревела, словно стаду буйволов в сто голов синхронно прищемили причиндалы. Оно и понятно – корабельная сирена-ревун ничего другого не умеет, но в Зоне порой может оказать неоценимую услугу. Например, доказано, что когда разум человека захватывает мощный псионик, то на одной силе воли такому воздействию долго противиться не получится – тварь по-любому пробьет ментальным ударом любой психологический блок и заставит человека делать то, что ей заблагорассудится.

И сбить это воздействие можно лишь одним способом.

Неистовый

рев сирены давил на уши, на мозги, вышибая из головы любые мысли – и свои, и чужие.

И это было замечательно!

С пустой головой убивать легче. Думать не надо, переживать не надо. Задача одна – найти ту тварь, которая только что пыталась тебя прикончить чужими руками, и завалить ее к чертям крысособачьим.

Полковник вывалился из машины и рванул к селу, ибо тварям укрыться было больше негде, кроме как в домах, полуразвалившихся от времени и слабокислотных дождей.

Но его опередили.

Спецназовцы, из голов которых ревун тоже вышиб чужие приказы, ломанулись в село – и почти сразу раздались приглушенные выстрелы, которые Геращенко услышал очень хорошо, так как у ревуна, врубленного на максимальную аварийную мощность, села батарея.

Через пять минут группа спецназа подошла к полковнику, который стоял, устало прислонившись к кабине машины, внутри которой возился водила – периодически вытирая рукавом кровь, сочащуюся из рассеченного подбородка, менял батарею ревуна, только что спасшего жизнь всему батальону.

– Разрешите доложить? – рявкнул комбат, голова которого была наспех обмотана окровавленным бинтом.

– Докладывай, – кивнул Геращенко. – Хотя и так понятно. Тинейджеры?

– Подростки, – отозвался комбриг. – Четверо, лет по пятнадцать.

– Я так и думал, – сказал полковник. – Силу почуяли, решили поиграть в солдатиков команда на команду. Взрослые псионики такой фигней не страдают, когда видят, с кем имеют дело. Какие потери у нас?

– Тридцать четыре двухсотых, трехсотых вдвое больше. Есть тяжелые.

– Нехило вас натаскали на выпил ближнего своего, – покачал головой Геращенко. – Раненых, кто воевать не может, в вертушки – и на Большую землю. Остальные – шагом марш, пока яжемамки этих юных придурков с охоты не вернулись. От шайки взрослых псио одним ревуном не отгавкаешься…

Двигались быстро, стремясь побыстрее уйти от опасного села. И уйти получилось, благо старое шоссе, прямое как стрела, было в неплохой сохранности, выдержав два танка Т-90, четыре оставшихся БТРа и восемь тентованных «КамАЗов» с личным составом, снаряжением, боеприпасами и продовольствием, не считая легких бронеавтомобилей, оснащенных ревунами и мощными детекторами аномалий, которые ехали спереди и сзади колонны.

Сам полковник Геращенко передвигался в броневике, созданном специально для условий Зоны и набитом аппаратурой. Имелись в машине и ревун, и стационарный детектор аномалий повышенной мощности, и мощная радиостанция дальней связи, и много чего еще. Вместе с полковником в машине ехали двое ученых из Института аномальных зон, прихваченные на случай непредвиденных сюрпризов, на которые так богата Чернобыльская Зона.

И оказалось, что ученых полковник взял с собой не зря.

Колонна приближалась к самому опасному участку пути – загоризонтной радиолокационной станции «Дуга-1», которую многие небезосновательно считали самой опасной аномалией Зоны.