Закон Жизни
Шрифт:
Повозка, видимо, одна из наших. Я внутри. Собственно, ситуация привычна, уже было совершенно так же после ранения. Только надо мной сидела Валерия… А, собственно, вот и она. Не рядом, а на том месте, где должен находиться я сам — управляет волами. Вроде, в порядке, и не выглядит чем-то обеспокоенной или расстроенной. Меня сразу отпускает. Судя по всему, неприятностей прямо сейчас у нас нет.
— Самка человека!.. Хозяин гнезда проснулся и чистит пёрышки!
После этого, наконец, получается понять и откуда
Поток сумбурных мыслей прерывает Валерия, налетевшая на меня, будто тысячу лет не виделись. Столь бурное выражение эмоций это, конечно, приятно и тешит самолюбие, но зачем тормошить-то так, мне и без того туго…
— Волчик! Очнулся!.. Негодяй!.. Ох и перепугал опять!
— Спокойней, женщина, спокойней! Если не хочешь, чтобы прямо на тебя… Кое-что сделал. Сколько я был в отключке?..
— Не долго. Око сдвинулось не больше чем на три пальца.
— Хорошо. Как у нас дела? Всё в порядке?
— Да, едем дальше.
— А что случилось-то со мной вообще?
— Так то тебя надо спрашивать. Видимо, перебрал гномьего пойла… Стоял, стоял, а потом возьми, да и шмякнись на землю. Даже никто не успел подхватить.
— Мда. Интересненько… А что с нашим Постерлом?
— Пострел… Он всё это время несёт какую-то чушь, не затыкаясь. Ты почему молчал раньше, что он говорящий?
— Так он никогда и не был говорящим.
— Да? А что он тогда сейчас делает, если не говорит?..
Я специально ничего не отвечаю и прислушиваюсь к самозабвенному монологу в исполнении птыца, который и правда трещит без умолку, судя по всему, совершенно не беспокоясь от отсутствия внимания со стороны аудитории.
— Капитан!.. Судно по правому борту!.. На абордаж!.. Пиастры!.. Вака хороший!.. Дайте мне девочку! Ну дайте же девочку! Хотя бы мальчика! Собачку, кошечку…
— Ох ты ж… Это какой-то поток сознания. Его можно как-нибудь?..
— Нет, мы пытались. Ничего с ним не сделать, орёт и орёт… Такой его трепотни на несколько гномьих обозов хватит.
— …Эй, цыпочка, иди ко мне!.. Дай помну твои мягкие пёрышки!.. У тебя ещё не было настоящего самца, я покажу…
— Я не всё понимаю, что он говорит. Но некоторые вещи… Они… — Валерия мило покраснела.
— Можешь не говорить, я всё понял. Да уж… А что сказали гномы? По поводу наших дел?
— Сказали, будут говорить. Тюрин просил кликнуть, как в себя придёшь.
— Хорошо. Но я пока вздремну немножко, можешь не говорить ему? Что-то дурно до сих пор…
— Не спать!.. Не спать!.. Р-р-рота, подъём!.. Ай лайк зе смел оф напалм ин зе монинг!..
— Есть что-нибудь тяжёлое? Кинуть в него?
— Не надо тяжёлое! Не надо! Птица говорит!.. Свободу попугаям!..
— Ты что, понимаешь меня?..
— Понимаешь…
Поворачиваюсь к Валерии и со значительным видом тянусь к её уху. Пострел тут же замолкает, явно заинтересовавшись, что я скажу, и наклоняет голову набок.
— Валерия, слушай. Ты когда-нибудь ела птицу, запечённую в глине? Очень вкусно должно получиться, просто пальчики оближешь…
— Изверги!.. Людоеды!.. Попугаееды!.. Цыплёнок жареный, цыплёнок пареный…
— А-а-а, мерзкая курица!.. Ну как тебя заткнуть? Есть какое-нибудь покрывало, накинуть на этого полоумного болтуна?
— Да вы крыла моего не стоите!.. Первым делом, первым делом, чистим клювик!.. Ну а пёрышки, а пёрышки, потом…
Следующие несколько минут уходят на попытки поймать неугомонного птица, после чего он, обиженно квохча, улетает, продолжив орать откуда-то со стороны других повозок. Оттуда тут же доносится отборная гномья брань, и по голосу я безошибочно узнаю Барина.
Я откидываюсь назад, пытаясь заснуть… И понимаю — всё, уже не получится. Да и дурнота вроде отпустила.
— Валерия, детка. Слушай, а сбегай, позови всё-таки Тюрина. За волами я пока посмотрю… — переборов слабость, я всё-таки выползаю из глубин повозки наружу. Девушка убегает вперёд, и через какое-то время запрыгивает обратно уже с Тюрином. На жёсткой узкой скамье сразу становится тесновато.
Гном важно оглаживает бороду, и степенно начинает:
— Ну что, друг нашего Рода. У тебя, наверное, опять вопросы?
— Конечно, и много.
— Задавай. Я здесь, чтобы ответить на них… Женщина нашего друга может остаться, то, о чём мы будем говорить, касается и её тоже, — гном останавливает жестом Валерию, которая собирается было покинуть нас. — Спрашивай, человек.
— Собственно, первый вопрос — как раз про мою спутницу. Если я могу считать себя вашим другом, то как насчёт неё?
— А что может быть насчёт неё? Всё просто. Друзья нашего друга — наши друзья. Женщина друга Рода всегда может рассчитывать на нашу помощь, защиту и содействие. Но, само собой, только до тех пор, пока её и друга Рода что-то связывает.
Я задумчиво кивнул, в последний момент сдержавшись, чтобы не сказать, что Валерия никакая не моя женщина. В конце концов, если что-то пахнет как оно, выглядит как оно, и на вкус тоже как оно — глупо утверждать, что это нечто другое. И пусть я по каким-то своим причинам не хочу признавать очевидное, как минимум, для посторонних всё предельно просто и понятно.
Относительно же ситуации в целом… Гномы абсолютно верно придумали всё — Валерия для них никто, и может считать себя членом гномьей «семьи» только до тех пор, пока нас с нею что-то связывает. Пока она что-то значит для меня — она не пустое место для огненнобородых.