Законник Российской Империи
Шрифт:
— Всегда готов, — учтиво ответил я, садясь напротив него.
Игра началась. Я старательно продумывал каждый ход, пытаясь предугадать стратегию деда. Но он каждый раз удивлял меня неожиданными решениями.
— Шах и мат, — объявил Владимир Федорович, опрокидывая моего короля.
Я вздохнул. Очередное поражение среди многих.
— Не расстраивайся, Максим, — улыбнулся дед. — Ты делаешь большие успехи. Еще немного практики, и ты сможешь дать мне настоящий бой. Запомни, в жизни, как и в шахматах, приходится жертвовать
— Благодарю вас, дедушка, — ответил я. — Но иногда мне кажется, что вы просто непобедимы.
— Ты, как всегда, сдержан не по годам, — Владимир Федорович весело рассмеялся. Наши совместные посиделки всегда поднимали его настроение. — Но послушай, в жизни нет ничего непобедимого. Просто нужно найти правильный подход, и если ты его не видишь, это не значит, что его нет.
Я кивнул, задумавшись над его словами. Возможно, в них был ключ не только к шахматам, но и к пониманию этого нового мира, в котором я оказался. По крайней мере, к словам такого умного человека правильнее всего было прислушиваться.
— А теперь, — сказал дед, снова расставляя фигуры, — давай-ка сыграем еще раз. И на этот раз постарайся думать не только о своих ходах, но и о моих. Предугадывай, планируй на несколько шагов вперед.
Я вздохнул, готовясь к новому поражению. Но в глубине души я был благодарен деду за эти уроки. Ведь каждая партия, каждый разговор с ним оказывались познавательными. Своего деда я не помнил, но к этому испытывал родственные чувства. Сложно не почувствовать ничего к людям, которые о тебе заботятся с раннего детства.
Наконец, после нескольких часов изнурительной игры, дедушка закрыл шахматную доску. Я наблюдал, как он достал потрепанную кожаную книжицу и аккуратно записал результаты наших партий. Пять поражений. Снова. Я мельком взглянул на страницы — там уже было более тысячи записей о моих проигрышах. Это немного раздражало, но я старался не подавать виду.
— Что ж, Максим, — сказал дедушка, убирая книгу, — на сегодня достаточно. Ты показал себя достойным противником.
Я сдержанно кивнул, понимая, что это лишь вежливость, он всегда так говорит. До достойного противника мне было еще очень далеко.
— Благодарю за игру, дедушка, — ответил я, вставая из-за стола. — Могу я идти?
Получив утвердительный кивок, я покинул библиотеку. Выйдя в коридор, я глубоко вздохнул, наслаждаясь свободой. Шахматы — это, конечно, полезно, но иногда они утомляли меня до невозможности. Да и практичной ценности я от этой игры не видел, скорее, это была возможность поблагодарить старшего родственника за то, что я имею сейчас. Мне несложно, а ему приятно.
Возвращаясь в свою комнату, я увидел перед ней Милу, которая явно ждала меня. Едва я появился, она низко поклонилась.
— Почему ты здесь, разве тебя не должны были отослать домой?
Девушка вздрогнула от вопроса, как
Глава 3
— Молодой господин, — начала служанка дрожащим голосом, низко кланяясь, — я… я не знаю, как выразить свою благодарность за то, что вы сделали сегодня. Вы защитили меня, никто другой не осмелился бы.
Её слова, наполненные искренней признательностью, заставили меня почувствовать странное тепло в груди.
— Это мой долг — защищать своих людей и моя ответственность как аристократа и представителя рода Темниковых. Разве я мог остаться в стороне? — пожал я плечами. — И все же, почему ты не отправилась домой? Разве бабушка не приказала отослать всех служанок?
Девушка подняла на меня взгляд, полный боли и отчаяния. По её щекам покатились маленькие хрустальные слезы, оставляя влажные дорожки на бледной коже.
— Молодой господин, — прошептала она, словно боясь, что кто-то может подслушать, — мне… мне некуда идти. Мои родители продали меня сюда в качестве служанки. Я не нужна им, у меня нет дома, куда можно вернуться. Это место — единственное, что у меня есть.
Её слова ударили меня, словно молот. Я вспомнил свою прошлую жизнь, где подобное обращение с детьми считалось преступлением. Но здесь, в этом мире, такая судьба, видимо, была в порядке вещей, просто я до этого с подобным не сталкивался.
— А ты знаешь, Мила, в чем-то мы с тобой похожи. Я тоже живу без отца и матери.
— Но ведь у молодого господина отец — важный человек, он живёт в столице, разве нет? — спросила она, явно несколько озадаченная моими словами, видимо, об этом девочка ранее не задумывалась.
Я пожал плечами. Даже спустя годы, проведённые в этом мире, мысли о моём положении всё ещё вызывали у меня смешанные чувства.
— Мой отец — министр финансов при императорском дворе, — произнёс я, безразличным тоном. — А я — незаконнорождённый. Меня сослали на другой край империи, чтобы я не мешался и не портил репутацию семьи.
— Я даже и не думала, что…
— В общем, ладно, — прервал я девушку, махнув рукой. — Возвращайся в свою комнату. Я поговорю завтра с бабушкой. Думаю, я смогу ее уговорить и ты сможешь остаться.
Лицо совсем молоденькой девушки озарилось надеждой, но я поднял руку, предупреждая её радость.
— Но ты должна быть готова, что управляющий может снова издеваться над тобой. Да и старшая служанка имеет право приказывать тебе делать вещи, которые будут тебе не по душе. Если это случится, сразу говори мне. Поняла?
Мила глубоко поклонилась, её длинные светлые волосы рассыпались по плечам.
— Да, молодой господин. Я готова к этому и поверьте я вас не подведу. Спасибо вам!
— Хорошо, а теперь иди. Уже поздно.