Законы улиц
Шрифт:
– Я уволилась, – горько повторила Ольга. – Даже не уволилась… Меня попросили.
– Шеф?
– А кто еще. Вызвал к себе. Сказал, что я отработала большую часть месяца. А результатов ноль. Я, как дура, оправдываться стала… Говорю, мне не дают развернуться, все перспективные рекламодатели поделены, бла-бла-бла… Догадайся, что он сказал?
– Бла-бла-бла?
– Главное результат. А у вас, Ольга, результатов нет. Поэтому нам надо подумать, есть ли смысл строить отношения дальше. Ну и все в таком духе, – она шмыгнула носом. Косясь на Ольгу,
– Значит, это не твое, – осторожно сказал Аксенов. – Оль, ты каждый день приходишь с работы злая и вымотанная. Тратишь кучу времени и сил, а выхлопа нет. Может, оно и к лучшему.
– «Значит, не твое», – в сердцах передразнила его жена. – Тебе легко говорить! У тебя все твое. А мне снова надо искать работу…
Аксенову было стыдно, но он не мог проникнуться неприятностями Ольги и как следует ей посочувствовать. Его самого выворачивало от мысли, что Жила больше месяца находится на свободе, в этом городе, ходит по одним с Аксеновым улицам, убивает людей и совершает разбои – а он, Аксенов, ничего не может с этим сделать.
А утром ему позвонил Майорчик, кратко бросив по телефону «Командир, надо пересечься». Аксенов подъехал к рынку пораньше, еще до официального открытия. Майорчик покосился по сторонам и юркнул к нему в машину.
– Хорошая тачка, командир. На зарплату купил?
– Не борзей.
– Да ладно, я ж прикалываюсь, – расплылся Майорчик в улыбке. – Короче. Про Сиплого я не надыбал ничего. Кореш говорит, что чувак держится особняком, ни с кем не общается, кроме Сидякина.
– А Сидякин?
– Тут веселее. Мясник любит не только мясо, но и траву.
– В смысле? Вегетарианец что ли?
– Если это теперь так называется, командир, – расхохотался Майорчик. – Курить. Сидякин на анаше сидит плотно. И некоторым подгоняет, если попросят.
Это уже было интересно.
– Ты пробил, как можно это сделать?
– Обижаешь, командир. Завтра кореш уже подгонит мне коробок. Так что если хочешь прихватить Сидякина за яйца – вперед.
Операм повезло – днем у Сидякина не было никаких контактов. Очевидно, его поставщик не хотел рисковать и нести наркотики на рынок, где постоянно сновали постовые и участковые из местного опорника. Когда Сидякин вечером отправился домой, Аксенов и Фокин ехали следом.
Сидякин обитал в частном доме. Когда он скрылся внутри, «пежо» Аксенова проезжало мимо. Развернувшись на перекрестке, Аксенов остановил машину в полусотне метров от дома, около землянки с покосившимися воротами.
– Может, надо было местных подключить? – нервничал Фокин.
– Сидякин живет здесь кучу лет, два раза сидел… Он всех местных в лицо знает.
– Барыгу брать будем?
– Вдвоем? За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь, слышал такую фигню?
– Я тебе
– Пусть едет. Номер передадим в отдел наркотиков, пусть сами его отлавливают.
Машина перед домом Сидякина появилась через полчаса. Тонированная «шкода» подъехала к самым воротам.
– А вот и барыга. Серег, номер запиши.
Водитель не собирался выходить. Но через минуту из калитки показался сам Сидякин.
Достав из бардачка бинокль, Аксенов увидел, как Сидякин склонился к водительскому окну. Стекло опустилось, и Сидякин передал водителю несколько купюр. Взамен он получил сверток размером с сотовый телефон и быстро сунул его в карман.
– Есть.
– Коробок?
– Больше. Грамм сто по-любому.
В этот момент из землянки, шатаясь, выбрался мужик лет 50 в майке-алкоголичке. Увидев перед своими воротами черный джип, он удивленно выкатил глаза.
– Э, а ты чего тут стоишь, елы-палы? Это… как его… частная собв… собсен… частная эта… Короче, мой дом, понял? А ну ин-нах отсюда!
Аксенов выругался сквозь зубы. Сидякин посмотрел в их сторону, услышав голос мужика. Надо было что-то предпринимать. Чуть опустив стекло, Аксенов тихо рыкнул на мужика:
– Зашел назад и не отсвечивай.
Аксенов старался говорить как можно более внушительно, а у него это хорошо получалось – пасовали даже крепкие ребята. Мужик крепким не был. Зато был пьяным под завязку. Рыгнув, он вперил в Аксенова мутный взгляд и принялся громко возмущаться:
– Че ты сказал? Ты это мне? А ну иди сюда! А ну… это, как его… иди сюда!
В это время в машине прохрипела рация. Мужик ойкнул и изумленно, во весь голос, протянул:
– Так вы менты? Так и надо было сразу, елы-палы! А то хамят, мля…!
Его услышал не только Сидякин, но и водитель «пежо». Потому что двигатель машины взвыл, а сама она в мгновение ока сорвалась с места и помчалась прочь, поднимая облако пыли. Сидякин со всех ног метнулся к воротам дома.
– Твою мать! – заорал Фокин. – Мужик, че ж ты за гнида тупая такая, а?!
Аксенов дал по газам. Черный джип сорвался с места и понесся к дому Сидякина. Сидякин бежал что есть сил, но тягаться с мощным внедорожником мясник не мог: когда Сидякин только успел скрыться за воротами, «пежо» уже подлетел к воротам, и опера выскочили из машины и бросились за ним.
– Стой! Полиция! Лапы в гору!
Сидякин бежал к двери дома, когда они ворвались во двор. Чувствуя, что попался, Сидякин отскочил в сторону и резким движением запустил сверток вверх. Кувыркаясь в воздухе, тот сделал большую дугу – и скрылся за соседским забором. Сам Аксенов немедленно вскинул руки вверх и закричал:
– Я не сопротивляюсь! Хорошо? Я не сопротивляюсь!
Аксенов и Фокин повалили его на землю. Фокин заломил Сидякину руку – так сильно, что тот завыл от боли. Аксенов, оттряхивая колени, тоскливо посмотрел на забор, за который нырнул сверток.