Закрученный
Шрифт:
Эйден быстро ее поцеловал и потянул к ступенькам крыльца. Твердо и резко он постучал в переднюю дверь.
Прошло несколько секунд. Виктория ничего не видела и не слышала, но, видимо, Эйден заметил что-то, поскольку сказал:
— Ты откроешь дверь, Тоня, и пригласишь нас войти.
Полированная дверь из вишневого дерева распахнулась. Тоня, с уже остекленевшими глазами, отступила в сторону.
Эйден завел Викторию в гостиную. Мебель была чистой, хоть и явно неновой, цветочная обивка дивана выцвела, на кофейном столике заметны потертости…
Устроившись на диване, Эйден скривил лицо и пробормотал:
— Джулиан буйствует. Он узнает обстановку. Он явно провел больше времени внутри этого дома, чем снаружи.
— Ну, вполне вероятно, что внутри дом выглядит точно так же, как и при его жизни, — она махнула рукой на журналы.
— Ха. Интересно.
Тоня села напротив них.
— Что вы хотите? — слова вырывались резко, словно она пыталась подавить желание вести себя гостеприимно. И эти тени в ее глазах… хаотично метались.
— Для начала я хочу, чтобы вы знали, что я не причиню вам вреда, — сказал Эйден. — Вы меня понимаете?
Она хмурится.
— Да, но я вам не верю.
— Ничего страшного. Я вам это докажу.
— Чего вы хотите? — снова спросила она и — вот удивительно — уже не так враждебно.
— Ответов. Правду о вашем муже и его брате. Расскажите мне то, что я хочу знать, и я оставлю вас в покое.
— Я не люблю говорить о моем дорогом Дэниеле и этой крысе Роберте, — обожание, смешанное с отвращением. Она вновь свела брови вместе, тени стали метаться сильнее. — Я всегда их так называла. И все еще так думаю, правда. Я любила своего мужа и ненавидела его брата, но…
— Но? — подтолкнула ее Виктория.
— Но я не всегда их так воспринимала. То есть, я хочу сказать, что не была влюблена в Роберта, но он мне нравился. И помню, как хотела развестись с Дэниелом, — она морщила лоб, сбитая с толку. — Или, может, мне это все приснилось, ведь я так сильно его люблю. Я всегда буду любить его.
Эйден принялся массировать свои виски. Джулиан кричал в его голове?
— Расскажите мне о них.
— Они… были… близнецами, — Тоня говорила так, словно была вынуждена проталкивать каждое слово через очень узкую трубку. — Дэниел работал в больничном морге… Роберт был никчемным мошенником. Да. Правильно, — эти слова дались ей легче. — Мой Дэниел не завидовал своему брату.
И тем не менее ее слова звучали такими заученными, словно она повторяла то, что ей говорили раз за разом. Может, так оно и было. Книги заклинаний… тени в глазах… поблекшая черная аура, о которой упоминал Райли.
Возможно, чувства Тони и ее непоколебимая верность имели магическое происхождение.
Да, вот и ответ всем странностям, с шоком осознала Виктория.
Одновременно они с Эйденом сели, выпрямившись на диване, и сказали:
— Кажется, я знаю, что произошло.
Глава 30
Воспоминания
Так что Дэниел обратился к книгам заклинаний. Он погрузился в черную магию, все глубже и глубже в оккультизм, пока, в конечном итоге, не дошел до человеческих жертвоприношений.
И жертвой стал Роберт.
Нормальные люди не выбрали бы этот путь, но Дэниел не был нормальным. Его родители, обычные люди, любили всякую мистику, всем сердцем веря в экстрасенсов, гадания и всякого рода чары.
Возможно, поэтому они намного больше любили Роберта. Возможно, поэтому Дэниел напал на него — и убил.
В ночь на двенадцатое декабря Дэниел позвонил Роберту и попросил его прийти в больницу. Роберт согласился на встречу, потому что хотел попытаться образумить своего брата-близнеца. Но разговора так и не состоялось. Дэниел заколол его, наносил удар за ударом, пытаясь забрать способность Роберта себе, пока тот умирал на полу.
Вот только Роберт оказался поглощен Эйденом — его прошлое было похоронено, а разум возродился — прежде чем его близнец добился своего.
Что еще сделал Роберт, чтобы одолеть своего брата в эти последние минуты жизни? За много лет он научился контролировать свою способность поднимать мертвых, и он оживил тела в морге. Несколько из них расправились с Робертом, полностью сожрав его тело, а остальные убили Дэниела до того, как прибыла помощь.
А еще раньше Дэниел наложил на Тоню заклятье вечной преданности.
— Ох, Эйден, — сказала Виктория, и в то же время Джулиан заговорил:
«Я любил ее, — в его голосе звучала грусть и тяжесть всех воспоминаний, — но это было безответно. Она любила его и поплатилась за это. Слишком поздно она заметила помешательство Дэниела и попыталась уйти от него. Тогда он проклял ее, чтобы она всегда его любила. Все, что я хотел в последние мгновения, — это освободить ее. И я мог бы это сделать, если бы мой собственный брат не предал меня».
— Тогда мы освободим ее прямо сейчас, — решил Эйден. Волна печали прошла через него. Это так же освободит Джулиана. Язвительный весельчак Джулиан, которого он обожал. Которого хотел бы оставить навсегда. Потеряв Еву, он чувствовал себя опустошенным. Потерять Джулиана будет еще страшнее. Джулиан был ему как брат, ближе кровных родственников.
— Эйден? — вновь позвала Виктория.
«А как? — спросил Джулиан. — Мне надо знать, что за заклинание использовал Дэнни, а я его не знаю. Меня там не было. На самом деле я отправился в больницу именно по этой причине. Пробовать обхитрить его, чтобы он признался».