Закрученный
Шрифт:
— Мне нравится второй шаг, — прошептала она, готовая взорваться от счастья. — Но это ничего не доказывает.
Поцелуй.
— Ну, мы потом над этим подумаем.
Еще один.
Она хихикнула, без ума от этой его дразнящей стороны. Стороны, по которой она ужасно скучала.
И они стояли так, целуясь и касаясь, множество минут, может даже часов, и наконец-то, к счастью, ее тело начало согреваться. Счастливая от этого, она мечтала только, чтобы Эйден ласкал ее, как раньше.
Она хотела чувствовать его
Скоро ее мечты сбылись. Не кожа к коже, но его руки скользили по ней, изучали, повторяли изгибы ее фигуры, прижимали к себе, подталкивали целовать сильнее, так, чтобы вырывались тихие стоны, дыхания не хватало, и она кусала его.
Надо отдать ему должное, он не кусался в ответ. Тем не менее, его хватка усилилась, стала жестче. И ей это нравилось.
— Эйден, — сказала она, сама не понимая, зачем зовет его по имени.
В следующую секунду уже летела… падала… хрустящие листья и холодная грязь под спиной, Эйден придавливает сверху.
Поцелуй ни на миг не замедлялся. Они хватали, сжимали, терлись друг о друга. Ее тело стало невероятно чувствительным, стремясь к… чему-то каждым своим движением.
Он все же оторвался от нее, поглаживая ее щеку и подбородок. Он тоже тяжело дышал. Капельки пота виднелись на его бровях.
— Ты была с кем-нибудь? — хрипло спросил он, и она влюбилась в эту хрипотцу.
— Ты про секс?
Он кивнул, взгляд блуждал по ее шее. В следующее мгновение он уже целовал ее там, лизал, посасывал, но все еще не кусал. И ух какие ощущения он вызывал в ней. Она тонула в них, каждая клеточка ее тела пылала.
Вместо ответа она спросила дрожащим голосом:
— А ты?
— Нет.
Но… но… ведь он такой красивый. Даже если человеческие девчонки считали его ненормальным, они все равно должны были сходить по нему с ума. Вообще-то они должны были сходить по нему с ума, потому что считали его ненормальным. Разве не всем нравятся плохие мальчики? Которые будут хорошими только для них или типа того?
Ее жених, Дмитрий, был плохишом среди вампиров, и женщины толпами вешались на него.
— Почему нет? — ее руки сами начали изучать его тело, проводя по сильным мышцам груди, сжимая ткань его рубашки, а потом скользнули под нее. Наконец-то. Горячая как пекло кожа.
— Никому не доверял настолько.
А ей он настолько доверял? Вообще доверял? Она надеялась, что да, потому что никогда бы его не предала. Никогда.
— Так что насчет тебя? — спросил он, оставляя дорожку поцелует вдоль ее челюсти.
Она впилась в его кожу ногтями. Ей не хотелось отвечать. Не после того, как услышала его ответ.
— Ну…
Он поднял голову, и она застонала от разочарования. Его глаза теперь сверкали янтарем с крапинками фиолетового и зеленого. Такие невероятные, завораживающие глаза.
— Да, — тихо призналась она. — Была.
Его хватка усилилась.
— С
Будет ли он теперь плохо о ней думать? Она не хотела говорить ему.
— Мне было любопытно. Я была помолвлена с Дмитрием, как ты знаешь, и, ну ты знаешь, что я его ненавидела, и…
— Дмитрий? Ты спала с Дмитрием? Которого ты ненавидела? — в его голосе было едва уловимое возмущение.
Но даже эти едва заметные нотки взбесили ее, остудив весь тот жар в груди.
— Нет. Не с Дмитрием. Но даже если бы и он. Что бы ты сделал? Что бы ты сказал?
— Не знаю, — ответил он честно.
Остатки пламени затрещали и погасли.
— В любом случае. Я не хотела, чтобы он был моим первым, потому что, как ты сам заметил, я его терпеть не могла, — тогда она сомневалась, стоит ли хранить свою невинность для него, хотя это не было вампирской традицией или обязательным требованием. Она раздумывала над этим просто потому, что Дмитрий был ревнивым собственником, и его бы задело, кого бы она ни выбрала.
В конечном счете перед тем, как отправиться в Оклахому, она решилась на это, просто пойти и выбрать кого-нибудь, кто мог бы выстоять против ее жениха. Она жалела об этой ошибке, но не могла изменить.
— И к твоему сведению, — продолжила она, — у нас не такие жесткие взгляды на секс, как у людей. У моего отца была тысяча жен, тебе об этом прекрасно известно.
Его глаза заледенели.
— Так с кем ты была?
Так она ему и сказала.
— Это не имеет значения.
— То есть он еще жив и где-то здесь. Значит, я могу… — внезапно замолчав, Эйден напрягся, он резко поднял глаза и прищурился. — Кто-то сюда идет, — он принюхался. — Женщина. Знакомая.
Она напрягла слух, но ничего не слышала.
Он оторвался от нее и встал, и, хотя, ее настрой сходил на нет, и ей было противно то, куда свернул их разговор, она все же расстроилась его отдалению, негодуя на то, что их прервали.
Без единого слова он протянул руку и помог ей подняться. Ее коленки подкашивались, пока она отряхивала свою мантию, ни на секунду не выпуская его из внимания. Его кожа порозовела, сам он вибрировал от напряжения.
И хотя у него не было клыков, он все еще обнажал звериный оскал.
Его губы распухли — возможно, она кусала слишком сильно — и волосы были взъерошены.
Хруст листьев, треск веток.
Кто-то приближался. Как мог Эйден услышать раньше нее? Снова? Она обернулась и увидела Мэдди Красотку, которая направлялась к ним, с длинными светлыми волосами, развевающимися за ней.
— Ваше величество, — обратилась девушка, остановившись, когда заметила его.
Эйден встал перед Викторией. Чтобы заслонить ее от возможной угрозы?
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Ведь это значит, что ее Эйден возвращается, черты Виктории в нем слабеют, верно?