Закрытые воды
Шрифт:
— Они пришли вчера вечером, — тихо прошептала она. — Моторная лодка белого цвета с красной полосой, стоит вдали от центральных причалов, возле пакгаузов. Четверо, описать их не смогли, одежда самая простая. Но это точно люди Салмана… по лодке и опознали… Герман, это всё, что я знаю, но, согласитесь, и этого достаточно.
— Неплохо, — задумчиво кивнул я. — Спасибо, дорогая Квай, что бы я без вас делал!
Лодок возле пакгауза стоит немало, особенно много их собирается в субботу, когда все желающие с окрестных посёлков и деревень съезжаются в город для кутежа и разврата, а вот моторных катеров в Панизо единицы, найдём сразу. Молодец, Квай, это первая реальная указка, а не мутные обещания
Передав хозяйке оговоренный заранее пакетик с серебром, я заказал себе крепкий кофе с ликёром — сразу уходить нельзя, зачем выказывать неуважение хорошей женщине? Толстый мужик что-то сказал менеджеру, та ожила, и дело закрутилось, профурсетки сразу расселись вокруг нового клиента. Мужики у стойки тоже решились. Заиграла музыка, начались громкие разговоры, пора уходить, сейчас тут развернётся веселье.
А ведь мужичок-то из властей! Муниципал или вхож ко двору. По-хорошему, мне бы задержаться да познакомиться, таких приятелей всегда полезно иметь на запасных путях. Посидеть, выпить, поболтать о разном пустом, кинуть невзначай пару комплиментов, найти общие темы и часто поддакивать… Бывают в жизни бизнесмена такие моменты — полчаса позора, зато потом десять процентов скидки или выгодный контракт через месяц. Вот только для этого нужно решение, а также настрой и время. Ничего подобного в данный момент не было — я зацепился за ниточку, ведущую к Симоне.
Пошёл ты к чёрту, жирный.
Тут кто-то меня тронул за плечо.
Обернувшись, я увидел лицо молодого азиата, одного из троицы, расположившейся за спиной. Глядя на меня с нехорошей улыбкой, он молча обошёл столик и без разрешения сел на край плетёного стула.
— Ты уверен, что всё делаешь правильно, фаранг? — вкрадчиво спросил он на чудовищном английском.
Он из Таиланда. Подслушивал, подлец?
— Что тебе надо?
— Ничего. И тебе тут ничего не надо. Совет один: снимайся с якоря и уходи из Панизо, джан лай… Хочешь найти Салмана? Клянусь, ещё немного, и ты его найдёшь! Понял меня, фаранг?
— Конечно, — легко сказал я. — Прямо сейчас и ухожу, мне не нужны неприятности.
Сообщить Квай? И что мне это даст? Гвардейцы поставят всех вниз воронкой, а эти орлы тем временем растворятся в подворотнях. Разборки начнутся, допросы… Неужели это те самые хлопцы с катера? Кто донёс? Хорошо агентура конкурирующих банд работает, руку на пульсе держат.
— Смотри…
— Сомчай, время! — крикнули ему из-за столика, и таец, радостно оскалившись во всю пасть, исчез так же быстро, как и появился.
Надо по рации капитану сообщить, пусть срочно прогревает дизель. Но не из кабака же связываться, тут многие радиостанций сроду не видели. За окном звонко тявкнул колокольчик велорикши, донеслись неразборчивые слова, сигнал прозвенел ещё раз… Уехали?
Что-то невкусный кофе. И ликёр поганый.
С трудом допив крошечную чашечку, я оставил на столе монетку и вышел на улицу.
Вокруг было темно и тихо, лишь ближе к Портовой в переулке играл какой-то грустный национальный инструмент, одинокий женский голос что-то напевал о вечных сложностях и странностях жизни. Запахи, как и во всех переулках Панизо, стоят… м-да, специфичные. Если вернусь на Землю, никогда больше не поеду в Юго-Восточную Азию. Или, наоборот, потянет?
Взволновали меня эти черти! Отойдя от дверей ресторана подальше, я полез в чехол за рацией, предварительно прикурив сигарету — успокоиться надо. Довели до курева, падлы.
И тут передо мной вымахнул тёмный силуэт.
— Рацию отдай, фаранг, быстро! Ты так ничего и не понял! — Сомчай шутить не собирался. В правой руке
Сердце стукнуло так сильно, что перехватило дыхание. Нет, не выпустят живым. Передумали, решили поступить радикально, рацией не откуплюсь… Пистолет я и не подумал доставать. Тут уж точно шумных разборок не миновать — хотя этот фактор, если честно, вспомнился много позже… Тесак у него? Есть в холодном оружии что-то честное, древнее. А злости у меня за последние дни накопилось столько, что адреналин буквально выплёскивался.
Решился? Работай!
— Ну, давай, желтомордый! — прошипел я, выхватывая шпагу.
Хорошо, что за пистолет не схватился, нет у меня навыка быстрой работы с кобурой. А с ножнами — есть. Короткий клинок французской гражданской шпаги вылетел мгновенно, и я сразу пружинисто махнул из левой нижней четверти, длинным рассекающим ударом уродуя вооружённую руку противника.
Голливуд такое не показывает — не зрелищно.
Там противники хлещутся минут по семь-восемь, тарзанами прыгая по столам, люстрам и роялям, волшебным образом уклоняясь от маховых секущих. Первые две минуты — вообще без царапины, хоть бы задницу ободрали занозами, что ли… На самом деле в симметричном бою на холодном оружии всё решается за пять-десять секунд, а победу определяет один верный удар, одна ошибка. И тут лучше шпаги нет ничего, поверьте, это вершина эволюции оружия внезапного городского боя. Как шашка — полевого, на ней и закончилось развитие мирового холодного оружия. Реально боевого, а не киношно-казуального. Никаких катан! Не верьте мальчикам-переросткам с японистикой в глазах, сами японцы в своё время решили иначе, переведя армию на европейскую саблю. Ибо умные, кто ж этого не знает.
Просто физика, просто кинематика.
Одно короткое движение всегда требует меньшего времени, чем размашистое длинное, одной рукой работаешь всегда быстрей, чем двумя. Это такая же аксиома, как тот факт, что удар рукой всегда быстрей ура-маваши. И любой боксер готов вам это доказать на кровавой практике.
Я попал, как меня и учили тренеры.
Сын Сиама глухо вскрикнул, инстинктивно хватаясь другой рукой за обширный порез на предплечье, однако тесак не выпустил — опытный уличный боец. Он был напуган, но, к чести, не отступил. И хорошо.
Лови тогда!
Одно резкое короткое движение с подшагиванием, и шпага вошла ему под левый сосок. Когда я её выдёргивал, он качнулся навстречу, уже выпуская свой клинок, упавший на мягкую грязную землю переулка без звука, и тут же сам начал оседать.
— Ты тоже меня не понял… Сомчай! Другой ныне фаранг пошёл, — тяжело выдохнул я в такт ударам сердца, с шагом назад возвращаясь в позицию.
И тут же упал, споткнувшись о чью-то подставленную ногу! Твою мать, там второй, что я за лох! Раньше надо было думать! Оглядываться? Говорю же, всё решают секунды! Оглянулся, а назад голову повернёшь лишь для того, чтобы увидеть сталь, торчащую у тебя между ребёр… Противник прыгнул на меня сверху — невысокий, лёгкий и вместе с тем гибкий и вёрткий. Отлетевшая в сторону шпага помочь не могла, пистолет… не смешите свой ствол, придавленный к земле собственным телом!
В отсвете фонарей, висевших над «Сайгоном», тускло блеснул короткий изогнутый нож. «На руку приму! — мелькнуло отчаянное решение. — А там будь что будет…» Я смотрел на таиландца во все глаза, понимая, что вот сейчас всё и решится.
Так и случилось.
Тук!
Знакомый удар арбалетной тетивы прервал очередной поединок. Мне даже померещился хруст разрываемой калёным болтом черепной кости, чего я никак не мог услышать, оглушенный яростью и страхом. Пробитый сталью мозг мгновенно превратил противника в мягкую беспомощную куклу.