Закрытые воды
Шрифт:
Подняв с пайол оранжевые жилеты, мы с Костей торопливо накинули их на плечи, подтянули — сразу стало потеплей, так-то лучше! Если бы не дождь и волны…
По корпусу упруго стучали тяжелые крупные капли.
Боковой ветер и ливень словно старались снизить скорость несущейся по реке лодки. Инстинктивно втянув голову в плечи, я молча наблюдал буйство стихии. Глаза уже привыкли к темноте — дикая картина, конец света! Поверхность воды вздыбилась белыми барашками, поднимался шторм. На скорости удовольствие, прямо скажем, сомнительное. Лодка сначала летела посередине реки,
Стюард вёл лодку уверенно, не поджимаясь к берегам. Даже слишком уверенно, не перевернул бы… «Баджер» летел по течению мимо низких берегов. Совсем стемнело. Мелей вблизи берега не видно, а локатора на скорлупке нет.
— Осторожно!
— Вижу! — крикнул Костя.
Впереди на воде показались яркие навигационные огни большого судна и слабо заметное световое пятно масляного светильника на корме. Хорошо там профессору с Лёхой, тихо в железной будке под навесом, сухо…
Пш-шш…
— Капитан, мы уже рядом!
— Вижу, когда за трубой не прячетесь, диверсанты… Подходите под правый борт, вставайте за колесом, боцман примет.
Ходко под дизелем «Темза» прёт!
Ярик чуть прибавил ход и аккуратно прошел мимо кормы — мы с Костей успели махнуть рукой свесившимся через леера канонирам. Промелькнул выкрашенный в чёрный цвет привальный брус — вот и ниша правого колеса, рулевой выровнял скорость.
— Бросай! — глухо скомандовал сверху голос боцмана.
А волны поджимали лодку к пароходу, чему уставший мокрый «Баджер», похоже, был только рад, влепившись в родной белый борт, как заплаканный сынуля в мамку.
Весёлый вечерок выдался.
Через пару минут мы оказались на борту, и я неуклюже заковылял к рубке. Ногу отсидел, сам не заметил, как так вышло… К этому времени капитан уже отключил навигацию, нечего преследуемого баловать.
— Глотни-ка кофейку, — распорядился Самарин. — Фляжка рядом лежит.
— Трубку дай, Илья Александрович, — попросил я, ставя карабин в угол. — У меня всё вымокло, но ничего, не растаю. А вот ствол протереть не помешало бы.
— Ты бы всё-таки переоделся, сам не заметишь, как простынешь.
— Ага… Только посижу немного, устал я что-то, — явно нарушая какие-нибудь уставные требования, я скинул насквозь мокрую рубашку-поло. Шкипер внимания на это не обратил.
Хорошо-то как! Только вот вмазать не успел, в рубке появилась Котова.
— Уже голый? Ну-ну. Так, больной, что отрезали в бою, пришивать будем? Сиди-сиди… мушкетёр, рассказал уже Костя про твои подвиги.
— Всё нужное на месте, — улыбнулся я.
Классная женщина. Если бы не Симона… Ещё неизвестно, как бы всё у нас сложилось.
— Где эта сволочь? — спросил я, когда она ушла.
— Да вот он, на радаре светится! Не может оторваться, сучок, тяжела лоханка для такого мотора.
Пока я протирал «Зауэр» сухой тряпицей, Илья Александрович
— Там один или двое сидят, так? Не видим, не смогли близко подойти, так и держим километра полтора.
— Один у катера сидел, второй из «Сайгона» прибежал, — согласился я. — Догоним?
— Пока ровно идём… Да куда они денутся, черти, у меня топлива всяко больше. Если не вильнут куда-нибудь, конечно. А они, чувствую, Герман, вильнут, чай, не идиоты. Точно вильнут.
Вот тут я, что называется, окончательно воткнулся в ситуацию с погоней, чему помогла обжигающая рюмка коньяку, и произнес вновь те слова, что уже часа два стоило повторять, как мантру:
— Твою мать…
— Что ты! Ладно, пока ведём. Иди, переоденься.
В каюте было настолько уютно, что я только через полчаса, переоблачившись в сухую одежду, с трудом нашёл в себе силы снова выйти на палубу, в этот раз отправившись на корму. Погоня быстро не закончится, скорости судов практически равны, дело решится измором или чьей-то ошибкой. У канониров всё по-домашнему. Чайник горяченький под вафельным полотенцем, закуска из буфета в кастрюльке под крышкой, стульчики, столик. Горит масляный светильник, телефон проводной висит на стене — молодцы, хорошо устроились! Только гамака и мангала не хватает.
— Леша, чашечку ему подай! Да не эту, синюю, — сказал Володя. — Ватрушку будешь, Герман Константинович? Ещё теплые, с горячим чаем красота! Альфия недавно принесла, мать родная.
Судя по пару из носика, в чайнике действительно кипяток. У механика греют, наверное, овальная дверь в машинное отделение рядом.
— Дядь Гера, расскажите, как там разрулилось, а? — попросил Лёха с грустным вздохом, нетерпеливо глядя, как я отхлёбываю из чашки. — А то сидим тут вечно, как сычи, ничего не видим, ничего не знаем…
— Да век бы это не видеть и не знать, Леша! — отмахнулся было я, но тут же, поняв степень информационного голода артиллеристов, уселся рядом, накинув на плечи плед, и неспешно, в красках и образах, рассказал им о нашем с Костей приключении в Маленьком Шанхае. Профессор сам вовремя подлил свеженького — пацан не мог, слушая меня с открытым ртом, словно боевик смотрел.
— Чёрт, а тут хоть бы пальнуть разок!
Мужики на огромном базаре Панизо отыскали патроны к его револьверу, забрав все сорок штук, теперь парня жмёт клещами: так и не успел ещё пострелять для тренировки. А вот калашниковских «семёрок» нет, попадаются редко, разбирают быстро. Есть наше оружие на водах, есть…
— Костя-то где был? — уточнил профессор.
— Да на улице он стоял. Видел в окно, как ко мне подошли, видел, как эти вышли, успел спрятаться в переулок.
— Вот это реально блокбастер! «Новые приключения Зорро в Панизо»! — снова позавидовал младший пушкарь. — Меня бы туда, уж я бы не растерялся.
— Точно, Леша, ты бы не помешал. А я вот, видишь, растерялся, сглупил, не заметил второго со спины. Точнее, не подумал…
— Это и есть практический опыт, коллега, — назидательно вставил своё Володя. — Как всегда, в этом деле критически важен навык.