Закулисная история

Калугина Анна

Никита кашлянул.

– Я понимаю, это выглядит странно…

– Не странно, а страшно! – поправила Женя. Она с ужасом глядела на полуразрушенный завод, испускающий клубы черного дыма. Завод находился слева от дороги. Справа валялся обгоревший мусор.

– Я знаю не больше вашего! – рассердился Никита. – Водитель нас везет, у него и спрашивайте! Саш, долго еще?

– Пять минут. Готовьтесь к выходу и не пугайтесь – окраина есть окраина.

Водитель свернул в частный сектор. Проехав несколько однообразных улиц, автобус остановился у деревянной

ограды с табличкой «Детский дом №8».

Принадлежавший детскому дому дворик выглядел бедно, но аккуратно. В одной его части располагались карусели и горки для малышей, в другой – скамейки и цветочные клумбы. Видно было, что за цветами ухаживают, а дорожки тщательно подметают.

Когда артисты стали выгружать из автобуса реквизит, им навстречу вышел Михаил Казимирович.

– Здравствуйте! Надеюсь, доехали без приключений?

– Да, все хорошо, – ответил Никита.

– Идемте, познакомимся с ребятами.

Они направились к двухэтажному кирпичному зданию. Новиков первым вошел в дом.

– А вот и дорогие гости! Улыбайтесь, – шепнул он артистам, – вы приехали развлекать детей, а не вгонять в депрессию сочувствием и жалостью.

В холле витал запах сарделек и свежей выпечки. Холл показался гостям светлым и уютным. Здесь все выглядело прилично, не считая обшарпанного линолеума. На стенах – детские фотографии и рисунки, на тумбочках – комнатные растения, в углу – старенький шкаф. Со шкафа свисали гирлянды, хотя до Нового года было далеко.

Гостей встречали воспитательницы, журналисты и члены благотворительной организации, которую возглавлял Михаил Казимирович. У стены выстроились в шеренгу пятьдесят ребятишек от мала до велика. Некоторые из них смотрели на гостей с благоговением, другие – спокойно, третьи – гордо и безразлично, четвертые прятались за спинами старших. Некоторые дети вообще не интересовались гостями – они алчно глядели на привезенные пакеты.

– Подарки получите после спектакля, – строго сказала воспитательница и обратилась к артистам. – Идемте, я провожу вас в актовый зал.

***

Через час Даша произнесла со сцены свою реплику и ушла в детскую, выделенную артистам под гримерку. Там девушка переоделась и решила вернуться в зал, чтобы досмотреть спектакль как обычный зритель. Но не успела она отойти от гримерки на пару шагов, как услышала жалобный плач, доносившийся из соседней комнаты. Арсентьева машинально схватилась за дверную ручку, но не решилась войти. Даша по себе знала, что иногда лучше поплакать в одиночестве. Сомнения отпали, когда плач перешел в душераздирающий визг.

Дарья распахнула дверь и увидела троих мальчишек, которые дрались с маленькой девочкой. Девочка плакала, прижимая к груди потрепанную куклу. Она позволяла себя бить, щипать и таскать за волосы, но не отпускала игрушку.

– Как вам не стыдно?! – закричала Даша. – Во-первых, она младше вас, а во-вторых, она – девочка! Де-воч-ка! – с расстановкой повторила Дарья. – Нашлись герои! Бросились

на того, кто слабее! И это будущие защитники Отечества? Будущие мужчины? Нет, вы не мужчины. Вы тряпки! Вон отсюда!

Маленькие сорванцы убежали, не сказав ни слова. И вряд ли они в чем-то раскаивались. Они струсили из-за постороннего человека.

Даша опустилась на колени рядом с малышкой.

– Как тебя зовут?

– Ка-Катя. – всхлипнула девочка.

– А сколько тебе лет?

– Восемь.

Даша хотела погладить девочку по голове, но та отшатнулась, словно от удара, и крепче прижала к себе измусоленную куклу.

– Не бойся, я же хочу помочь. Можно взглянуть? – Даша взяла куклу из Катиных рук и печально вздохнула. – Это была твоя любимая игрушка?

Катя промолчала – или не хотела отвечать, или не могла из-за душивших её слез.

Только сейчас Даша внимательно рассмотрела девочку, и её сердце дрогнуло от сострадания и жалости. Катя была маленького роста, худая, бледная, как будто сильно болела. Одета она была в простенький сарафанчик, из-под которого выглядывала тонкая блузка. Ее каштановые волосы растрепались, а голубые глаза блестели от слез. Во взгляде отражался почти животный страх.

– Не бойся, – повторила Даша и наклонилась к малышке.

На этот раз Катя не отстранилась. Она робко положила правую руку на плечо Дарьи, затем левую, а спустя минуту решилась обнять свою спасительницу.

Даша чувствовала, что девочка дрожит, но не понимала, дрожит она от холода или от страха. Казалось, страхом проникнуто ее тело – плечи высоко подняты, будто Катя хочет втянуть в них голову, а руки прижаты к бокам.

– Пойдем в зал, – мягко произнесла Дарья. – Ты пожалеешь, если пропустишь интересный спектакль.

– А вы посидите со мной?

– Я ненадолго отойду, а потом – да, вернусь и посижу с тобой.

Катя хотела спросить, куда уходит Даша, но решила не сердить её вопросами. Вероятно, читатель понимает, что Даша бы не рассердилась, но такое мнение о людях сложилось у Кати под надзором строгих воспитательниц, поварих и угнетающей атмосферы ненужности, в которой росли пятьдесят таких же ребят.

Вскоре Даша вернулась и вручила Кате новую куклу. Даша купила ее в магазинчике на соседней улице. Несмотря на захолустный район, цены здесь оказались бешеными, но у Даши не было времени искать игрушку дешевле. Кукла стоила полторы тысячи и показалась Даше самой красивой.

– Это мне? – недоверчиво спросила Катя.

– Тебе.

– Только мне? Она только моя, да?

– Конечно, – ответила Дарья, удивленная Катиной реакцией, – играй, сколько хочешь. Нравится?

– Очень. – улыбнулась Катюша.

Девочка боялась поверить в происходящее. Неужели она держит в руках такую красивую куклу и может играть с ней в любое время? Заплетать косички, одевать ее, купать, баюкать? Ах, какая она красивая! Даже дотронуться страшно!

– Зря вы это сделали, – услышала Даша чей-то шёпот и обернулась.