Заледеневший
Шрифт:
— Добрый день, мистер Грейтер, — ответила она голосом, в котором не чувствовалось радости от этой встречи. Кивок Халли: — Похоже, мы постояно будем с вами сталкиваться?
— Ты идешь на утренние измерения? — поинтересовался Грейтер.
— Точно так.
— Очень холодно?
— Да вроде лед не трескается.
— Я мог бы послать Лендис или Ричардс.
— Спасибо, но мне в любом случае надо все проверить.
После того как Бейкон ушла, Халли сказала Грейтеру:
— Думаю, сегодня настолько холодно, что самолет не сможет совершить посадку.
— Так и есть.
— Так
— Не посадочную полосу, а состояние льда, на который садятся самолеты.
— Хорошо, состояние льда.
— ПВРС требует замерять их дважды в день, поэтому мы делаем замеры дважды в день.
Они продолжали идти. Когда спустились на первый этаж, Халли спросила:
— Почему все лестницы выкрашены в желтый цвет?
— Специалисты по эргономике считают, что с таких ступенек люди реже падают.
— Отделкой занимались эти же специалисты? — спросила Халли, имея в виду стены и потолок коридора, покрытые пестрыми неправильными многогранниками — синими, ярко-оранжевыми, кроваво-красными, ослепительно пурпурными — в хаотическом порядке.
— Вроде того. Они утверждали, что ассиметричные узоры помогают бороться с депрессией. В таком месте, где темнота длится восемь месяцев, это серьезная проблема.
— Похоже на сумрачное здание начальной школы, разрисованное дефективными учениками. Ну и как, помогает?
— Не особенно.
Халли и Грейтер продолжали идти, минуя освещаемые при их приближении участки темного коридора; прошли мимо грязного гимнастического зала, мимо тренажерного зала, офисов, складских помещений. Спустились по лестнице на другой конец станции и в итоге достигли герметично закрытой двери с надписью:
ВНИМАНИЕ! ЛАБОРАТОРНАЯ ЗОНА
ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН
НЕ ВХОДИТЕ, ЕСЛИ НЕ ХОТИТЕ ЗАГОРЕТЬСЯ, ВЗОРВАТЬСЯ ИЛИ ПОДЦЕПИТЬ ИНФЕКЦИЮ
— Юмор пробирок. Мерритт как-нибудь сводит вас сюда, — сказал Грейтер.
Спустя минуту они стояли под станцией в тоннеле прямоугольного сечения шириной восемь и высотой двенадцать футов. Тоннель был проложен в массиве белого льда; его пол и стены были гладкими. С потолка свешивались сосульки и толстые хлопья инея. К одной из стен были прикреплены круглые металлические трубы диаметром два фута.
— Добро пожаловать в подземелье, — объявил Грейтер. — Этот лабиринт развивался до нынешнего состояния более десяти лет. Главный тоннель проходит под всей станцией, от него отходят другие тоннели, а от них также ответвляются ходы. Общая картина напоминает доску для «Скраббла» в разгаре игры.
— А чем это пахнет?
— Канализационными стоками и дизельным топливом.
Они пошли дальше. Грейтер повернул направо в другой коридор, затем почти сразу — в следующий. За пару минут он сделал еще несколько поворотов, попадая в новые коридоры.
— Вы представляете, где мы сейчас находимся?
— Вы хотите спросить, могу ли я найти обратную дорогу к лестнице? Возможно.
— «Возможно» — это не самый лучший ответ для полюса, — отчеканил Грейтер.
— Я знала, что вы ответите именно так, — пожала плечами Халли.
— Ну вот, я показал
— А что здесь еще есть? — спросила Халли, когда они двинулись в обратный путь.
— Склад нефасованных пищевых продуктов. Генераторы, основные и резервные. Резервуары с горючим. Хранилища ИHХ занимают значительное место.
— ИНХ?
— Имущество, нечувствительное к холоду. Это все — от старой мебели до папок.
Они прошли мимо камеры, вход в которую был затянут куском тяжелой черной парусины. Халли вспомнила, что двери других «комнат» были открыты.
— А что там? — спросила она, указав на задернутый вход.
— Морг. Ланеэн и Монталбан будут находиться там до тех пор, пока мы не подготовим их тела к отправке.
Халли остановилась.
— И Эмили тоже лежала здесь?
— Да.
Грейтер посмотрел на черную парусину, затем перевел взгляд на спутницу. Повернулся и двинулся дальше. Девушка на несколько мгновений задержалась, чувствуя, что к горлу подкатили слезы, но справилась с собой. Ее охватил гнев, горячий, как огонь. Затем — печаль, а под конец — ужас.
Что-то коснулась ее плеча. Она в страхе отшатнулась, чуть вскрикнув.
Грейтер. Он неслышными шагами вернулся назад.
— Я же говорил вам о духах, — напомнил он.
17
— Кофе, чай или, может быть, «Гленфиддих»? — спросил Дон Барнард Уила Баумана, устроившегося в красном кожаном кресле.
Они сидели во вторник в кабинете Барнарда в комплексе БАРДА в пригороде Вашингтона.
— Благодарю, ничего не нужно.
Мужчины расположились напротив друг друга по обе стороны кофейного столика. Барнард принес чашку кофе.
— Спасибо, что нашел возможность так быстро откликнуться на мое приглашение.
— Когда звонит директор БАРДА, я стараюсь реагировать быстро. Особенно когда дело касается Халли.
— Я хотел бы встретиться с тобой по более радостному поводу. Последняя наша встреча была… — Барнард покачал головой, затрудняясь подобрать подходящее слово.
— …чертовски пугающей, — подсказал Бауман.
— Да уж.
А ведь именно в БАРДА и благодаря Дону Барнарду Бауман впервые встретился с Халли Лиленд в начале прошлого года. Барнард тогда пригласил команду ученых для обследования одной из самых глубоких в мире пещер с целью поиска естественного антибиотика, способного предотвратить пандемию. Он не считал нужным скрывать тот факт, что для людей, задействованных в предстоящем обследовании, дело может кончиться смертью. Когда неудобное молчание слишком затянулось — на том совещании собрались ученые, а не спецназовцы ВМС США, — Халли твердой походкой вышла вперед и во всеуслышание заявила, что подобного случая ждала всю жизнь, ведь миллионы жизней могут быть спасены. Остальные присутствующие могут не спускаться в пещеру, но ее от этого шага не удержит никакая сила. Она, если потребуется, спустится туда и одна. Каждый волен сделать выбор. Дело кончилось тем, что все согласились спуститься в пещеру, а Бауман никогда не забывал, как сильно Халли воодушевила всю ученую братию.