Залив ангелов

Боуэн Риз

— Просто некоторые детали пока еще не решены, — ответила я.

Луиза сжала мои руки:

— Ты же не уедешь очень далеко, правда? Я буду ужасно по тебе скучать. Ты моя единственная родня в этом мире.

— Не расстраивайся, я непременно буду навещать тебя по выходным. — Я улыбнулась, глядя, как озабоченно хмурится сестра, и понимая, что, возможно, у нее есть некоторые сомнения насчет замужества и жизни в чужой семье. — А когда родятся племянники, я буду их обожать.

Лицо Луизы стало еще более озабоченным.

— Я несколько сомневаюсь

относительно этой стороны дела. — Ее голос понизился до шепота: — Про это ходят всякие ужасные слухи. Я разрешила Билли поцеловать меня, и на самом деле это было довольно приятно, но все остальное…

— Боюсь, тут я знаю не больше, чем ты, — призналась я. — Но уверена, что ласки любимого человека в конце концов непременно начнут доставлять удовольствие. Ведь мать с отцом любили друг друга всю жизнь, пока он не разбил ей сердце, правда?

— Да, но как насчет родов? — Она продолжала шептать, хоть мы и были одни. — Женщины сплошь и рядом умирают от этого, разве не так?

— Луиза, ты крепкая и здоровая девушка, — возразила я. — И выходишь за богатого человека, который может позволить себе лучших докторов.

Обнадеженная, она слегка улыбнулась:

— Надеюсь, скоро и ты найдешь человека, который тебя полюбит, сестричка. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива.

— Это было бы славно, — сказала я. — Но пока я собираюсь получать удовольствие, осваиваясь на новом месте.

— Оно же не очень далеко от Лондона? Ты сказала, что сможешь меня навещать…

— Не беспокойся, я буду совсем рядом. И как только узнаю адрес, на который мне можно будет писать, сразу сообщу.

К счастью, она оставила эту тему. Мы прошлись по квартире. Луиза решала, не хочет ли она оставить себе что-то из самой приличной отцовской мебели. Я предложила ей забрать инкрустированный письменный столик, который отец заказал для мамы еще в Индии, а потом отказался с ним расстаться. Все остальное решено было продать.

— Пожалуйста, оставь себе все деньги, ведь я буду хорошо обеспечена, — сказала сестра.

Я покачала головой:

— Нет, лучше ты возьми их на свадебное платье. Незачем нам во всем быть обязанными родственникам Билли. Я стану получать хорошее жалованье.

На ее лице промелькнула улыбка, напомнившая мне, насколько еще юной была моя сестра.

— Хорошо. Я немного беспокоилась из-за платья. А ты будешь подружкой невесты. Как насчет переливчато-синего платья? С твоими рыжими волосами выйдет просто потрясающе!

Взявшись за руки, мы смотрели друг на друга и понимали, что наши жизни никогда уже не будут прежними.

Перед тем как мы расстались, я была представлена суженому сестры — довольно приятному молодому человеку, которого видела и раньше, когда он заходил в отцовскую лавку. Он был явно влюблен в Луизу, однако мои родители наверняка не одобрили бы манеры и речь будущего зятя.

По пути домой я пыталась разобраться со своими чувствами. Как я могу столь высокомерно судить о выборе сестры, когда сама всего-навсего прислуга? Я стою ниже Билла на социальной

лестнице, однако благодаря отцу в нас укоренилось убеждение, что мы принадлежим к избранному миру аристократии. Смогу ли я смириться с тем, что однажды моим мужем может стать человек из более низких слоев общества? Луиза, похоже, не замечала ни лондонского выговора своего нареченного, ни его ограниченного словарного запаса. И она была счастлива. «А это единственное, что имеет значение», — решила я.

Воскресным утром явился рабочий с тележкой, чтобы забрать последнее, что осталось от нашего бывшего имущества. Все было распродано, и в понедельник утром я отправилась во дворец. Звучит это, конечно, в высшей степени помпезно, но на самом деле все было куда прозаичнее. Мне выделили отдельную комнату на верхнем этаже, довольно-таки аскетичную, без всяких сомнений, холодную, с узкой металлической кроватью, белым крашеным комодом, над которым располагалось зеркало, и двумя крюками в стене, чтобы вешать одежду. Что ж, во всяком случае, теперь у меня было где уединиться.

Мне приготовили подходящую по размеру форму белого цвета: юбку, блузку и большой фартук. На голову полагалось надевать маленькую шапочку-таблетку и убирать под нее волосы. Также было твердо сказано, что фартук следует менять, как только на нем появится хоть одно пятнышко. Я должна была всегда выглядеть безупречно на тот случай, если ее величество или кто-то из сановников решит нанести визит в кухню. Я стояла, глядела в зеркало на свое отражение, похожее на призрак в белой униформе, и храбро улыбалась сама себе.

— Со мной все будет в порядке, — сказала я. — Меня зовут Хелен Бартон, и я изумительная кухарка.

— Ага, вот и новая девушка, — поднял взгляд мистер Анджело, когда я вошла в кухню. — Хорошая новость — нам как раз пора готовить второй завтрак. С визитом прибыли дочь ее величества принцесса Елена и внучка — принцесса Тора. Вот меню: консоме с зеленью, сырные гренки, отварное филе камбалы с соусом из петрушки и картофелем, голубиное пюре по-шассерски, сельдерей со сливками, свиные отбивные с яблоками, красная капуста и картофель дюшес, глазированный пудинг «принц Альберт», Канарский пудинг с ванильным соусом, тосты с анчоусами. Мистер Фрэнсис, на вас — рыбные блюда. Мистер Роланд, пудинги ваши. А я возьмусь за голубя и свинину, ну а миссис Симмс — за консоме. Новая девушка пока что поработает со мной. Еще раз, дорогая, как вас зовут?

— Бе… Хелен, сэр. — Сердце бешено заколотилось: я чуть было не допустила свой первый промах.

— Что же, Хелен, впредь зовите меня шеф, а не сэр. Официально я maitre de cuisine, но это же ужасно длинно, правда? Просто шеф — в самый раз подойдет. И ко всем остальным здесь тоже так обращайтесь, кроме вон тех учеников. Вам понятно?

— Да, шеф.

Он кивнул:

— Тогда ступайте. Стол у окна. И пусть все поторопятся. У нас не так-то много времени.

Я подошла к столу, на который мне указали.