Заложница в академии

Левина Ксюша

Физическое явление, заключающееся в тяготении тел друг к другу.|

Она спит.

Волосы разметались по бордовой подушке, кожа кажется фарфоровой. Она дышит медленно, мерно. Грудь поднимается и опускается. Одеяло сползло до живота, а линялая футболка с логотипом малоизвестной панк-группы наоборот — задралась и виден впалый тощий живот.

Ладонь перевязана кое-как, бинты пропитались кровью.

На тумбочке стоит паршивое заживляющее зелье из гомеопатической аптеки.

Оно с высокой вероятностью даже не дезинфицирует и уж точно не заживляет, зато минимум магии — максимум натуральности.

Кровь продолжает копиться на бинтах и капать на пол, рука свесилась с кровати под неудачным углом и просто обязана затечь, а Рейв от этой картины только крепче сжимает челюсть в немой ярости. В нём идёт полным ходом страшная война, действительно жестокая.

Она или попала в очередную переделку, или поранила себя специально. В любом случае, Рейв — уходи! Сейчас же!

Она жива. В безопасности, спит, не истечёт до утра кровью насмерть.

— Идиотка, — выдыхает он.

Маскировка, скрывающая Рейва от посторонних, стремительно слабеет. Опять. Почему всегда в её присутствии?

Если минуту назад проснувшаяся Лю Пьюран увидела бы просто чёрную дымку и решила, что ей это только кажется, то теперь увидит Рейва, застывшего над кроватью чёртовой Сирены.

Нужно решаться: уйти или выяснить, что с ней случилось. Или уйти. Или остаться и выяснить. Или всё-таки уйти!

… и найти Марион Порт, чтобы закончить начатое.

Лицо Масон безмятежно, Рейв будто пьёт его черты, и это пугающе приятно.

Она вздыхает, переворачивается на бок и теперь лежит лицом к Рейву, он садится на корточки напротив.

Макадамия и тепло.

Она засовывает ладошку под щёку, потом пытается проделать то же со второй, но морщится от боли.

Рейв хмурится.

Уходи.

Он чувствует себя долбанным извращенцем или психически больным, раз пришёл в её дом, но почему-то это казалось логичным.

Жива и ладно.

Пора.

Он пытается подняться, взявшись за край её кровати, а она пытается снова просунуть раненную руку под голову, снова морщится, а потом её ресницы начинают дрожать. Дыхание становится чаще, неспокойней. Она открывает глаза.

Рейв замирает.

Би тоже.

— Не ори, — предупреждает он, прежде, чем она успевает понять, что к чему.

Брайт медленно кивает, а потом, в панике перебирая ногами, садится в кровати, обняв себя руками за живот. Шипит, смотрит на окровавленные бинты. С них уже капает на одеяло и обнажившиеся ноги. Футболка всё ещё задрана и — у Рейва пересыхает в горле — виден край чёрного нижнего белья.

Он сам не до конца понимает это, но протягивает руку, берёт край одеяла и накидывает на её ноги, живот… да вообще накрыл бы с головой.

Она

вскидывает подбородок и — ну конечно, Масон, как без этого — вскакивает на ноги.

Ждать скандала на людях бессмысленно, Рейв тут же хватает девчонку за руку и тянет в ванну. Тесную, переполненную женскими вещами. Влажно, холодно, не хватает воздуха. Рейв запирает дверь, одним уверенным пасом руки открывает крошечное окно под потолком, Брайт ёжится от мгновенно налетевшего сквозняка.

— Что т… — он прижимает палец к её губам — чертовски маленьким, пухлым, розовым губам.

Шипит заклинание, заглушающее звуки и только потом убирает палец, однако и теперь Брайт не суждено на него накричать.

— ТВОЮ МАТЬ, МАСОН! — ему было необходимо прорычать это, глядя ей в глаза, но и этого недостаточно. Он сжимает её плечи и прижимает спиной к холодному кафелю.

Она всхлипывает, но смело смотрит на него своим розовым золотом. Волосы всклокочены и обрамляют маленькое хорошенькое лицо, она кажется из-за этого слишком трогательной. Просто убийственно.

— ТВОЮ МАТЬ, ХЕЙЗ, — неожиданно вопит она в ответ, и он меняется в лице.

— Что?

— Что?

— Что это? — он отпускает её плечо и хватает за окровавленную руку.

— Порезалась, — самодовольно отвечает она.

— Случайно?

— Случайно.

— Была чем-то… увлечена?

— Нет… так устала, хотела спать, задремала с ножницами в руках и порезалась, — театрально вздыхает она, и тут же Рейв крепче сжимает её плечи, так что из горла Брайт вырывается шипение.

— Хватит меня трясти! — рявкает она. — Зачем ты вообще пришёл? Думал я умираю? За свою шкуру испугался?

Она слишком тёплая. Под пальцы Рейва попадает обнажённая кожа, и от этого путаются мысли.

Это потому что ты не закончил с Марион Порт, вот всё и не на месте. Просто не сбросил напряжение.

— Нет. Решил, что ты, — он склоняется, приблизив губы к её уху, и искренне наслаждается тем, как её кожа покрывается мурашками, а дыхание отчаянно сбивается. — Увлеклась и решила испортить мне вечер. Мы же оба знаем, что так и было, да?

— Не понимаю, о чём ты, — шепчет она, и, к своему разочарованию, Рейв тоже морщится от мурашек, потому что теперь её слова касаются его ушной раковины.

— Понимаешь. Ты знаешь, чем я занимался.

— Понятия не имею.

— Какая ты трусиха… так вот, ты знала, чем я занимаюсь. И решила меня прервать. Я польщен, что жертвой пала твоя рука. Такого ради меня ещё никто не совершал, — он шепчет это нарочито жарко и буквально слышит, как скрипят её дрожащие коленки.

— Замолчи, отпусти меня и давай забудем этот инцидент.

— Нет, не забудем, ещё раз ты…

— Не угрожай мне.

— Не перебивай меня.

— Не указывай мне.