Заложница
Шрифт:
— Я не… — пролепетала она и бросила взгляд на что-то за его плечом. Рейлан резко обернулся.
В холле никого не было, кроме большого бурого кота, сидевшего под вешалкой и смотревшего на него исподлобья.
— Я не тебя негодником назвала, извини, пожалуйста! — быстро-быстро затараторила женщина. — Это Бобби, он часто выскакивает, если дверь открыта, а я не хотела сегодня снова на лимон лезть со стремянкой, и в темноте ничего не видно, я ему сказала это, на всякий…
— Заткнись!
Она
— Кто такой Бобби?! — спросил он.
— Он, — кивнула она на кота. — Не трогай его, пожалуйста, он не виноват!
Да какое ему дело до ее кота?!
— Еще кто-нибудь в доме есть?
Женщина сделала странное движение головой, одновременно закивав и замотав ею.
— Так есть или нет?!
— Да. — На этот раз она определенно кивнула с несчастным видом. — Коты.
— Да плевать мне на твоих котов! — не выдержав, рявкнул он. — Люди в доме, спрашиваю, есть?
— Нет.
— Прийти сегодня кто-нибудь должен? Ты кого-нибудь ждешь?
— Нет.
Наконец-то она отвечает вразумительно!
— Где у тебя тут кухня? — спросил Рейлан, сунув за пояс пистолет.
— Пожалуйста, сюда, — показала женщина рукой направо, словно радушная хозяйка, приглашающая в дом гостя.
На кухне пахло едой — от этого запаха Рейлана еще сильнее замутило.
Он достал из кармана согнутый гвоздь, служивший ему ключом от наручников, освободил свою пленницу от браслета и приказал:
— Задерни занавеску и поставь чайник.
Здесь она никуда не денется…
Выдвинув табуретку и поставив ее в дверях, он осторожно сел и медленно вытянул ноги. Глубоко вдохнул. Тепло…
Закоченевшее тело мало-помалу согревалось, зато приутихшая было боль в груди снова напомнила о себе. Но сейчас главное — ноги.
— Дай нож!
— З-за… зачем?!!! — женщина прижалась спиной к столу и замотала головой. — Зачем?
— Дай. Мне надо ботинки снять!
Ну пусть она наконец сдвинется с места! Что, может начать ей еще объяснять, что пальцы на левой руке, по которым вчера врезали каблуком, теперь толком не работают, а одной рукой невозможно развязать затянувшиеся мокрые шнурки?!
— Может, лучше ножницы?
Похоже, она любым путем стремилась не давать ему в руки нож…
— Ладно, давай.
Быстро, словно боясь, что он передумает, она достала из ящика стола ножнички — маленькие, вроде маникюрных.
— Вот.
Рейлан нагнулся — и стиснув зубы, откинулся назад. Грудь пронзило такой невыносимой болью, что он с трудом сдержал стон — только зажмурился. Похоже, ребро все-таки треснуто…
Тяжело дыша и чувствуя, что лоб покрылся
Но в глазах ее было что-то похожее на сочувствие.
— Может, я попробую? — неожиданно предложила она.
Он кивнул — от одной мысли, что придется снова нагнуться, становилось худо.
— Давай. Разрежь шнурки, — протянул ей ножницы.
Женщина присела на корточки. Откинувшись назад, Рейлан не видел, что она делает — только слышал щелчки лезвий. Если ей сейчас вздумается воткнуть эти ножницы ему в ногу и попытаться бежать…
Но она еще пару раз щелкнула и подняла голову.
— Все.
— Ты можешь снять с меня ботинки?
— Попробую.
Он сжал зубы и приготовился, но прикосновения ее рук были на удивление легкими и осторожными. Она потянула за ботинок… сильнее — и, словно сам собой, он соскользнул с ноги.
Мгновенное облегчение — и тут же приступ невыносимой боли, точно ступню окунули в кипяток. Рейлан подавил рвущийся из горла крик и конвульсивно вцепился пальцами в край табуретки, повторяя про себя: «Сейчас пройдет… Сейчас… сейчас…»
Боль постепенно начала откатывать, лишь большой палец все еще будто кто-то сжимал клещами. Он отпустил табуретку и взглянул вниз. Женщина, по-прежнему сидя на корточках, смотрела на него наморщив лоб, словно ей тоже было больно.
Встретив его взгляд, спросила:
— Вторую?
Он молча кивнул.
На этот раз было еще хуже — он не сумел сдержать стона. Сейчас пройдет… Сейчас… Все…
Боль снизилась до приемлемого уровня, и он открыл глаза.
— Нужно ноги теплой водой обмыть. Сразу легче станет, — сказала женщина, выпрямившись. Только теперь, пошевелив пальцами, Рейлан почувствовал, что носки с него она тоже успела снять.
— Спасибо… У тебя есть аспирин?
— Сейчас принесу, — она попыталась выйти в коридор, но он мотнул головой.
— Потом. Сделай мне чай. Покрепче и сладкий.
У нее никак не получалось всерьез бояться его, несмотря на всю его страхолюдность. Впрочем, и страхолюдности-то особой бы не было, если бы не щетина и синяки — человек как человек, только очень замученный и замерзший.
Он мелкими глотками, то и дело морщась, пил чай, обхватив кружку обеими руками, словно пытаясь согреть их.
На самом деле Грейс тоже была бы не прочь выпить чаю. И переодеться, и покормить котов, которые давно мелькали в коридоре, но не решались подойти поближе — кроме, разумеется, Бобби. От этого стеснительности ждать не приходилось: он уже успел обследовать ботинки «гостя» и выразительно поскрести вокруг них лапой: «Плохо пахнет!»