Заложник должен молчать
Шрифт:
За стеной грохотали выстрелы, пули били в каменные стены сарая и с визгом разлетались в разные стороны, а Заурбек, приняв решение, сидел в углу и, положив на колени автомат, молился лишь одному: чтобы Аллах помог его людям продержаться до темноты. Дожить до воцарения ночи, а там ничто не мешало ему выскользнуть за дверь, в три прыжка добежать до угла и четвертым прыжком влететь в находившуюся за сараем яму. Упасть, перекатиться, успокоить дыхание, уже спокойно отползти подальше в лес и раствориться среди деревьев. Ничто не мешало, ничто. Вот только душу давила неопределенность ожидания, дрожь пробегала по прислонившейся к холодным камням спине. Глаза, пристально всматривавшиеся в закрытый проем двери, болели от напряжения, руку, державшую автомат, сводило судорогой, а Заурбек не смел пошевелить даже пальцем, боясь, что этим спугнет пока еще благосклонную к нему фортуну. Он сидел, а за стеной продолжался бой. Но время шло, и постепенно сквозь последние капли дождя на землю опускались
Старший прапорщик Ефимов
Усмешка боевика стала шире. Кажется, эта сволочь уверилась в своей победе, а зря. Я без замаха бросил ему в лицо пистолет и одновременно вскочил на ноги. Мой противник инстинктивно отшатнулся, выпущенные из автомата пули прошли мимо. В следующий миг удар моей ноги выбил из его рук оружие, и оно, с грохотом ударившись о стену, свалилось за нары. Бандит что-то выкрикнул, отпрянул назад, поэтому мой следующий удар не достиг цели. Боевик отскочил к дальней стене, но я вовсе не собирался продолжать драку и сделал шаг в сторону. Бандит ошарашенно вперился в меня, потряс головой, завел руку за спину, и в следующее мгновение в его ладони блеснул широкий кривой нож. Руки его дрожали, но он уже снова злорадно ухмылялся. Я, в свою очередь, поразился его наивности и, в одно движение перетянув автомат на грудь, снял с предохранителя. Взвыв от бессилия, «чех» бросился в мою сторону. Какое там! Короткая очередь, и словно серебряная искра – падающий вниз клинок, застучавшие о стену гильзы, хрипящий стон, и следом – глухое падение тяжелого тела. Звон в ушах, и перед глазами сиреневая дымка от сгоревшего пороха.
Майор Гордеев
Расстрелять со спины двух часовых, спрятавшихся от дождя под камуфлированное пончо, труда не составило. Так что, спокойно перезарядив пистолет, майор Гордеев выбрал позицию поудобнее и принялся ждать Бочарова.
– Свои, – поднял он руку, приветствуя крадущегося за деревьями Евгения.
– Готовы? – Подойдя ближе, контрактник кивнул на стоявшее под деревом оружие, один – «АК-74», второй – старенький «АКМС»; окровавленные разгрузки лежали рядом.
– Угу, – отозвался ротный и, поднявшись на ноги, подхватил одну из «чеховских» разгрузок, а следом за ней и «АКМС». – Забирай, – кивнул он на оставшиеся трофеи и, не дожидаясь, когда команда будет выполнена, зашагал в сторону базы.
«Не помешает», – заверил сам себя Бочаров и, ухватив левой рукой вражеские шмотки, поспешил вслед за уходящим командиром. Впрочем, долго догонять его не пришлось, ротный замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, замерев в полной неподвижности. Евгений же сместился чуть в сторону и, в свою очередь, тоже замер. Как и каким образом сквозь буйство погоды углядел, услышал майор Гордеев звуки шагов поднимающихся наверх «чехов», контрактник так и не понял. Тем не менее, когда за деревьями мелькнула фигура впереди идущего, откровением для Гордеева это не стало – он уже стоял на правом колене, положив на левое сцепленные ладони, державшие рукоять «ПСС». На всякий случай, Бочаров начал отползать дальше. Найдя удобное во всех смыслах местечко, он лег, развернувшись лицом к подходящему противнику, и, нацелив автомат, принялся ждать.
Вадим начал целиться. Первый боевик подходил все ближе и ближе. Но что-то постоянно мешало: то сорвавшиеся потоком капли, то качнувшаяся от порыва ветра ветка, то все вместе. А то казалось, что следует подпустить поближе, чтобы уже и второго… тут же… наверняка. Вот уже между противниками восемь метров, вот семь, вот пять… палец плавно надавил спусковой крючок.
Громкий предостерегающий крик и плюханье выстрела. Боевик, шедший первым, рванул в сторону, вторая пуля догнала его уже в падении. Вадим повел пистолет вправо, но второй боевик шарахнулся за деревья. Ответная громогласная очередь, перекрывающая своим грохотом и шорох дождя, и шум ветвей, раскачиваемых ветром, и бормотание бегущих по склону ручьев. Выстрелов из пистолета совсем не слышно, а летящие из ствола пули казались совершенно никчемными, да так оно и есть, ствол дерева, закрывающий бандита, был непреодолимой преградой. Ответные автоматные пули пролетели совсем рядом с плечом Гордеева.
– Сучара! – в бессильной ярости прошипел ротный и упал в растекшуюся под ногами дождевую лужу. Брызги полетели во все стороны, пропитывая и без того мокрую разгрузку. Пистолет из руки он выпустил, а времени вернуть его в кобуру не было. Автомат!!! Вся надежда на безотказное оружие Калашникова. Вот только боевик уже высунулся из-за дерева, и уже палец выбрал свободный ход, сейчас лес огласится новым выстрелом… сейчас… И выстрел грянул. А вслед за ним другой, третий. Короткая, но прицельная очередь полоснула по целившемуся в Гордеева «чеху», одна из пуль пронзила ударно-спусковой
– Вперед к базе, живо! – заорал Гордеев, не сомневаясь, что и второй «чех» уже мертв. Сам наконец-то запихнул «ПСС» в кобуру и, подхватив вражескую разгрузку, устремился к базе. Тишина была нарушена, противник оказался предупрежден, теперь надо занять позиции, прежде чем «чехи» окончательно придут в себя.
Игорь Онищенко
Игорь только-только успел обустроить свою основную позицию, как на склоне противоположного хребта затарахтели автоматные очереди. Кто, как, по кому стреляет – ему видно не было, но, когда выстрелы прекратились, он почему-то сразу успокоился. В голове пронеслась отчетливая мысль: «Наши положили «чехов». Причину такой уверенности Игорь не знал, но, если бы у него спросили, он бы ответил: «Потому что иначе просто не может быть!» – после чего гордо прекратил бы со спрашивающим всяческое общение.
Степан Тулин
А сидевший правее и выше по хребту Степан Тулин рассуждать даже не пытался. Спокойно прильнув к окуляру, он прошелся взглядом по соседнему склону и, поведя стволом вниз, нацелился на основание хребта – где-то там должны были находиться двери, ведущие во вражеские подземные схроны. Он ошибся лишь чуть-чуть – дверь, ведущая под землю, оказалась на пару метров правее. Она резко откинулась, и из нее, один за другим, начали выскакивать вооруженные автоматами люди. Первого Степан прозевал, второй слишком быстро метнулся за укрытие, а вот третий, решивший спрятаться за дерево от пуль открывшего огонь Гордеева, оказался самой подходящей мишенью. Перевернутая галочка уперлась в бочину боевика, и Степан мягко потянул спусковой крючок. Тяжелый толчок в плечо, и ствол начал смещаться, взгляд снайпера выискивал новую подходящую для прицельного выстрела мишень. Все эмоции были отброшены, в голове мелькнула лишь короткая, как вспышка, мысль: «Один есть». И ни восторга, ни раскаяния, просто сухой счет.
Игорь Онищенко
Открыв огонь по выбегающим из схрона бандитам, Игорь чересчур увлекся и едва не поплатился за это собственной жизнью. Показавшиеся из леса справа боевики открыли такой ураганный огонь, а выпускаемые ими пули летели так близко, что, не рухни он всем телом (и сразу) в служившую ему окопчиком ямку, от головы остались бы только кровавые ошметки. Приподняться и ответить бандитам той же монетой он даже не пытался. Пока Игорь лежал, пытаясь сообразить, как действовать дальше, он пару раз явственно уловил буханье винтовки Тулина; затем наверху, раз за разом, прогремели гранатометные разрывы, и выстрелы «СВД» прекратились. Противник наседал, плотно и грамотно окучивая позиции немногочисленных спецназовцев. Высунуться означало верную гибель. Но и лежание в бездействии в конечном итоге привело бы к такому же исходу. Наконец Игорь собрался с духом и, выставив из ямы оружие, не глядя, дал длинную очередь по находящемуся внизу противнику. И тут же над головой свинец зашумел еще напористее, еще сильнее. Срезанные пулями, прямо на спину контрактника свалились ветки растущего со всех сторон орешника, с треском рухнула вниз и закрыла обзор до того висевшая над головой ветка бука. Бранные слова, адресованные большей частью самому себе, так и слетали с языка вжавшегося в землю разведчика. В происходящем Игорь винил только самого себя. Это была его ошибка. И как не материться, если он, такой весь из себя опытный и крутой вояка, как салага, увлекся пальбой по выбегающим из схрона «чехам»? Увлекся настолько, что перестал следить за полем боя и позволил подтянувшимся с южной стороны «чехам» застать себя врасплох. И мало того, что теперь сам вынужден тыкаться носом в стекшую на дно ямы грязь, так еще и не обеспечил прикрытие расположившегося на хребте снайпера. Разум искал и не находил выхода. А «чехи», пользуясь его беспомощностью, начали короткими перебежками подниматься к занимаемой им позиции…
Степан Тулин
На то, что автомат Онищенко замолчал, Степан обратил внимание сразу и даже сменил позицию, переползя еще правее и оттянувшись чуть дальше вверх по склону. И не зря – место оказалось хорошим, удобным во всех отношениях. Вот, может, только, прежде чем начать выбирать и уничтожать цели, стоило немного обождать, дождаться, когда Игорь снова начнет окучивать противника автоматными очередями? Но уж больно удачно подставлял свой лоб широкомордый бородач, высовывавшийся из-за лежавшего на краю поляны валуна. Степан выстрелил, попал и тут же понял, что это не осталось незамеченным – одна, а следом вторая очередь хлестанули над его позицией, а потом прямо над головой прогремел взрыв. Степана обдало тугой волной, сознание погрузилось во тьму, и второго, ударившего чуть в стороне, разрыва он уже не слышал.