Заложник любви
Шрифт:
Он расстегнул ремень, поднялся с кровати и снял брюки. Его ботинки полетели на пол, за ними последовали носки, и через минуту он уже лежал рядом с нею и вдыхал запах ее волос, целуя ее соленые от высохших слез щеки.
Она проснулась, когда его губы нашли ее губы. Ее язык скользнул в его рот. То был поцелуй, вместивший в себя душные тропические ночи, теплые лагуны, шум морского прибоя, аромат цветов, поцелуй, живой, как сама жизнь, поцелуй, заставляющий человека ощутить всю полноту и радость бытия.
Они
— Тише, — прошептал он, почувствовав конвульсивный трепет в ее горле и еле сдерживаемое рыдание. — Только не плачь!
— Я так люблю тебя, Ник, но мы не можем…
— Можем!
Он мог войти в нее. Он уже знал по тому, как она выдыхала его имя, что она готова принять его. Он знал это и по тому, что его член, касавшийся ее естества, стал влажным. Эмоции и ощущения захлестывали их обоих.
— Ты хочешь меня? — спросил он, заглядывая в ее зеленые, как лагуны, глаза, уже скользнув в нее.
— Да, — выдохнула она.
— Конни!
И больше не было слов. Она позволила ему любить себя. Они рисковали всем, жизнью ради своей любви. Но если она позволила ему любить себя, как же она сможет уехать с этого острова?
Он не находил слов. Обещания, клятвы остались невысказанными. Заменой им была сама любовь.
Любовь смыла все другие мысли и чувства. Любовь победила их. Он не мог любить ее больше, чем любил. И даже через сто лет он не будет любить ее меньше.
Почти рассвело. Конни лежала, прижавшись к нему, положив голову на его грудь и слушая стук его сердца. Их тела были влажными от пота.
— Я тебе не говорил, что подавал прошение об отставке? — спросил он своим обычным спокойным тоном.
Конни подпрыгнула:
— Ну и…
— Джордж его не принял и сказал, что даже не станет сообщать о нем послу.
— Почему?
— Он сказал, что меня переводят, и мои бумаги уже в пути.
— Куда?
— В Лондон. Теперь я буду работать в «склепе».
— Что? — она села, волосы рассыпались по плечам, — Но ты же ненавидишь закрытые пространства! Они не должны так поступать с тобой!
Ник засмеялся.
— «Склепом» называют шифровальный отдел министерства иностранных дел. Шифровка, расшифровка. Я пришел к мысли, что не создан для высокой дипломатии, а в «склепе» я смогу заработать для себя средства к существованию.
«Для нас», — подумала Конни. Перед ней, как звезда, замаячила надежда.
— Почему же они не перевели тебя раньше? Почему раньше ты не мог попросить их об этом?
— Чтобы работать в секретном отделе, нужно пройти жесткую проверку на благонадежность. До тех пор, пока Джордж
— Значит, все пятна на твоей репутации уничтожены теперь?
Он пощекотал пальцем у нее за ухом:
— Как твоя косметика!
Конни положила свою руку ему на грудь. Она хотела чувствовать биение его сердца, когда он отвечает ей, видеть его и слышать его. Все сразу.
— В чем дело?
— Ты как-то говорил мне, что всегда хотел спасать людей. А теперь ты едешь в Лондон!
— Я спас уже достаточное для одного человека количество людей. Людей, которых я люблю.
Конни попыталась улыбнуться.
— Ник!
Во второй раз за последние двадцать четыре часа его дальнейшая жизнь зависела от того, что он скажет и как скажет.
— Ты рисковала ради меня своей жизнью, поэтому не пытайся убедить меня, что ты меня не любишь, Конни.
— Я и не стану пытаться!
— Тогда не уезжай!
— Нужно ехать. Новые билеты уже заказаны. Я должна еще успеть подготовиться к отъезду.
— Я имею в виду, не уезжай без меня. Останься со мной здесь. И в Лондоне. Ты мне нужна, — он приподнялся на локте, другой рукой проведя по ее волосам. — Я честно не могу понять, как я мог жить, нет, выжить без тебя.
Она засмеялась:
— Это предложение?
— Хочешь, чтобы я встал на колени?
Улыбка сбежала с ее лица. Она вспомнила их встречу с мятежниками, когда Ник получил удар прикладом в живот и упал на колени.
Кажется, отказ, подумал Ник и беспомощно огляделся. Он чувствовал, что его аргументы становятся слабее с каждой минутой.
— Лондон тебе понравится, я уверен! Я сам там, правда, уже давно не был. Но там не так жарко, как здесь, зато…
— Часто идут дожди.
— А где ты жила в Америке?
— В Калифорнии.
— Конечно, в Лондоне не бывает столько солнца, как в Калифорнии, но ты полюбишь небо, затянутое облаками, и моросящие дожди.
Ему казалось, она сомневается.
— В пасмурный день можно полежать на диване с хорошей книгой.
— Или же мужчине с хорошей женщиной, — прошептала она.
Его сердце замедлило свое биение и чуть не остановилось вовсе.
— Да, — согласился он.
— Этой хорошей женщиной… — сказала она, затаив улыбку в самом уголке рта.
— Будешь ты?
— Кем я буду? — она дразнила его.
Она уже давно, конечно, поняла, чего он хочет, и хотя сердцем она еще не совсем уверовала в это, она сделает все так, как он просит.
— Будь моей женой!
— Я люблю тебя, — сказала она, будто это что-то ему объясняло.
Он посчитал, что она дала согласие выйти за него замуж, но взял ее так пылко, как это может сделать только любовник.