Заложник удачи
Шрифт:
Молодой человек пожал плечами. Что делать после кола виднее тому, кто на нем побывал. И с костром Лукаш прав. Так или иначе, а заночевать здесь придется и лучше поесть-попить чего-нибудь горячего перед сном.
А вот стоит ли спать, имея под боком вомпера… тьфу ты, вампира, еще неизвестно.
К своей великой радости, Годимир обнаружил целую кучу хвороста, наломал сухих веточек, высек искру. Когда язычки пламени весело запрыгали по прутьям, он пошел к коню за котелком, который вез во вьюке. У коновязи он задержался, расседлывая игреневого, и кинул ему охапку сена из основательно разворошенной копны. После зачерпнул воды из родничка,
У костра уже копошился вампир. Приполз и теперь кутался в прихваченную по пути рогожу. Сидеть он, как и предупреждал, опасался. Полулежал на боку, подбрасывал веточки в огонь.
— Тебе найти что-нибудь из одежды? — предложил Годимир, пристраивая котелок на рогульке.
— Нет, спасибо. Ближайшие несколько дней одежда будет только мешать, — откликнулся Лукаш.
— Мешать чему? — Рыцарь уселся так, чтобы видеть суровое лицо иконоборца — черные пронзительные глаза, нахмуренные седые брови, высокие залысины.
— Восстанавливаться. У нас говорят — регенерировать, но боюсь, что Гар-Рашан таких слов не использовал в своей книге.
— Не использовал.
— Еще бы! Он их просто не знал… — Лукаш сморщился. — Начинает заживать — свербит в заднице немилосердно.
— Думаю, многие люди отдали бы половину жизни за возможность, как ты говоришь, восстановления. Особенно те, которым побывать на колу светит чаще, чем погулять на свадьбе.
— Хотеть они могут все что угодно. К счастью, наши свойства не являются благоприобретенными.
— Почему? Абил ибн Мошша писал…
— Погоди, сейчас угадаю. Он писал, что укушенный вампиром сам становится вампиром?
— Ну да.
— Серьезная ошибка. Я иногда поражаюсь, как ему удалось написать такую книгу. Ведь не везде он врет так бесцеремонно. Кое-где и правду пишет, сообщает абсолютно точные сведения…
— Почему ты так настроен именно против «Естественной истории»? Разве другие книги…
— Потому, что я предлагал Гар-Рашану помощь. Совершенно бескорыстно, прошу заметить. Он отказался. В итоге имеет то, что имеет. Как говорил один мой хороший знакомый… Человек, а не вампир, обрати внимание. Не можешь срать, не мучай жопу… Ох, опять я о ней. Что ж, у кого что болит…
Годимир усмехнулся. Несмотря на пышущие ужасом и отвращением строки многих, повествующих о вомперах, фолиантов, его собеседник не вызывал никакого иного чувства, кроме любопытства. Ну, слегка жалость. Но только самую малость, ведь трудно жалеть человека, иронизирующего над собственным увечьем.
Иконоборец заметил улыбку рыцаря.
— Вижу, ты уже освоился. Общение с отвратительным кровососом тебя более не смущает, не так ли?
Словинец пожал плечами:
— И да, и нет. Страшновато, конечно, но я привык перебарывать страх. Тем более, что меч при мне, а ты…
— А я в столь жалком состоянии, что наброситься молниеносно, как подобает ужасающей нечистой твари, не сумею. Так?
— В общем, так.
— Что ж, — задумчиво проговорил вампир, — не стану тебя разубеждать. Конечно, я мог бы скорчить страшную рожу, оскалиться и прорычать: «А ты уверен, что я не притворяюсь, человечишко!» Или что-то в этом роде… Но я не стану. Отчасти оттого, что это означало бы уподобиться дикарям, которые большего названия, чем ваше «вомпер», не заслуживают, а отчасти от того, что ты прав — меня в самом деле сильно покалечили. Поэтому, чтобы скоротать время, я готов ответить на любой твой вопрос. Обещаю
— Да? — Годимир подергал себя за ус, заглянул в котелок, собираясь с мыслями. — Ты это серьезно?
— Конечно, пан рыцарь. Давай, пользуйся случаем.
— Ну…
— И не «нукай», ради Господа!
— Тогда первый вопрос. Почему ты решил, что я достоин каких-то знаний, которые не получил от тебя даже достопочтенный Абил ибн Мошша Гар-Рашан?
Лукаш хмыкнул, подвигался под рогожей, устраиваясь поудобнее:
— Хороший вопрос. Он показывает, как в вас, людях, сильна любовь к своей натуре, к своему «я».
— Ты будешь отвечать или обсуждать мои вопросы?
— А я не обещал тебе их не обсуждать, — проворчал вампир. — Ладно. Отвечаю. Абилу ибн Мошше Гар-Рашану я предлагал те же ответы, что предлагаю и тебе. И совершенно бескорыстно, повторяю. Но он отказался. Заметь, не потому, что боялся согрешить, разговаривая со мной. Он просто сказал… Сейчас попробую точно вспомнить… «Кто эту книгу тогда читать будет?» И поступил по-своему. Что же до тебя, то я вижу твою способность влипать во всяческие истории и хочу дать тебе знание, способное помочь тебе вынести из неурядиц целой ту часть тела, которая у меня сейчас болит и свербит одновременно. Опять я о ней… — Иконоборец покачал головой. — Кстати, пан Годимир, довольно любопытно услышать от словинца по отношению к басурманину «достопочтенный». Насколько я знаю, ваши государства враждуют не одну сотню лет по религиозным причинам.
— Ты о вере заговорил? Хорошо. Тогда второй вопрос. Ты притворяешься монахом-иконоборцем. Почему тебя не корежит при упоминании имени Господа нашего, Пресветлого и Всеблагого?
— Целых два вопроса вместо одного. — Лукаш поежился, почесал поясницу. — Постараюсь ответить на два сразу. Я — монах-иконоборец. Я честно прошел путь от младшего служки до старейшины братства — у них это чин, сопоставимый с игуменом [44] . А что пришел я к иконоборцам не наивным юношей, а зрелым мужем, так кого это волнует? Признаюсь честно, довольно много моих собратьев недовольны постулатами, которые в последние сто лет выдвигают отцы-архиереи, такие как митрополит Хоробровский и Грозовский, архиепископы Лютовский и Белянский. Ортодоксальная церковь себя изживает…
44
Игумен — настоятель монастыря в официальной конфессии словинцев, полещуков, поморичей и заречан.
— Да как ты можешь?! — Годимир вскочил, хватаясь за меч.
— Успокойся, пан рыцарь, успокойся. Никто не посягает на устои и таинства твоей веры. Скажу больше, я верю в Господа нашего, Пресветлого и Всеблагого, так же, как и ты. А может, и глубже, ибо паны-рыцари вспоминают о Нем, либо когда им что-то надо, либо когда им что-то отломилось чудесным образом и надо поблагодарить. А я молюсь Ему каждый день и учу других молиться и веровать в сердце. А что до моих слов об упадке веры, то это обычное явление, если разбирать историю человечества в целом. Знаешь ли ты, что прежде того, как Господь принял мученическую смерть на колу, прежде появления ваших трех былинных Хоробра, Грози и Люта, здесь бытовала совсем иная вера?