Заложник удачи
Шрифт:
Годимир решительно помотал головой. Уселся снова, недоверчиво посапывая носом.
— Вот видишь! А, тем не менее, она была. Ее отголоски сохранились в обрядах басурман, как вы их зовете, и, частично, загорцев. И, уж поверь мне, отцы тех церквей тоже учили разумному, доброму, вечному. Просто однажды их существование стало самодостаточным. А паства такого не прощает. Зародилась новая религия. Пойдет еще лет триста, и словинцы будут справлять религиозные нужды совсем по-другому. Я искренне хотел сделать этот путь безболезненным.
— Но как? Ты же… — Рыцарь замялся, не решаясь обидеть собеседника.
— Я — нечисть? Ты это хотел сказать.
— Ну да… — обреченно кивнул молодой человек.
— Должен тебя огорчить. Я — не нечисть. Нелюдь, если ты хочешь пользоваться ярлыками, но не нечисть. Мы живем бок о бок с вами. Питаемся, любим, общаемся. Так почему же, если наши тела обладают некоторыми отличными от человеческих свойствами, мы не можем так же верить в Господа, который, по моему глубокому убеждению, создал всех нас?
— Я думал, Лукавый… — Упомянув мерзкое имя, Годимир трижды сплюнул в огонь.
— Он не создает никого и ничего, — решительно отвечал вампир. — Ужели ты думаешь, что сила, изначально тяготеющая к хаосу, способна что-то создать? — Лукаш погрозил рыцарю костлявым пальцем. — Ты впадаешь в опаснейшую ересь, пан Годимир. Это я тебе говорю как духовное лицо, приравненное к архиерею.
Молодой человек вздохнул. Он, хоть и верил в Господа от чистого сердца, всегда был слаб в религиозных спорах. А уж переспорить поднаторевшего в диспутах иконоборца нечего было и думать.
— Ладно, — махнул он рукой. — Зачем ты искал чародея-загорца?
— Хороший вопрос. Если коротко — образумить хотел. А не получится образумить — убрать.
— В смысле — убить?
— Именно, пан Годимир, именно. К сожалению, Вукаш Подован представляет сейчас более грозную силу, чем я предполагал встретить.
— В чем же его сила? И главное, за что ты его убить хотел? По-моему, всем в хэвре заправляет Сыдор. Вот его бы…
— В тебе говорит самая обычная ревность, пан Годимир, и неумение заглянуть в суть вещей, — бесцеремонно прервал его вампир. — И не надо сверкать глазами! Я старше тебя даже не в десять раз.
— А во сколько?
— Скажу — не поверишь!
— Ну и не надо, — обиделся рыцарь.
— И не буду. У тебя вода закипела.
Пока драконоборец сыпал в котелок остатки крупы, отец Лукаш продолжал:
— В ватаге Сыдора давно уже заправляет Вукаш. Загорец Вукаш. Чародей Вукаш. Как ни назови, а суть не меняется. Чтобы ты осознал исходящую от него опасность, придется немножко уйти в глубь истории. Может, и скучновато, как на взгляд странствующего рыцаря, но ты потерпи.
— Давай, давай… — ободрил собеседника Годимир. Посолил булькающее варево, взялся за деревянную ложку, которую возил за голенищем.
— Спасибо, что разрешил, — ядовито заметил вампир. — Итак… Относительно недавно,
— Кого?
— Василиска. Так называется, наверное, одно из самых мерзких и кровожадных существ, которых ваши бестиарии относят к чудовищам.
— Да знаю я. Читал о василиске.
— Если по книгам магистра Родерика и почтенного Гар-Рашана, то не слишком много. Хотя, о способности василиска зачаровывать взглядом неосторожную жертву, ты наверняка читал. Читал?
— Ну… Читал.
— То-то же. Адепты Ордена Василиска поставили себе сходную задачу. Они хотят подчинить всех зверей… Или не зверей, а чудовищ, нечисть… Называй как хочешь. Изучить, определить слабые места и, в конечном итоге, подчинить.
— Да разве такое возможно? — Годимир даже ложку уронил в котелок от удивления. Попытался выхватить, обжегся, ойкнул и сунул пальцы в рот.
— Это тяжелая задача. Не спорю. Но, как оказалось, вполне осуществимая.
— И вомперов, ну, то есть вампиров, они тоже хотят подчинить?
— С нами у них не заладилось. Как говорят кмети, нашла коса на камень. — Лукаш впервые за время беседы усмехнулся довольно. — Да, признаться, и с многими другими тоже. Некоторые оказались просто неспособны к выполнению приказов. Например, волколаки. Они чересчур тупы и кровожадны. Дальше изучения дело не продвинулось. Водяные и кикиморы быстро научились прятаться, да и угодившие в магические ловушки малопригодны к использованию вдали от рек и озер. Ослизгов и выверн они попытались приручить, но использовать для сколь-нибудь более серьезных дел, чем разогнать толпу напуганных кметей, их не удается до сих пор. Вот горные людоеды подчинились сразу, безоговорочно и, по-моему, с удовольствием.
— Так значит, Яким и Якуня, старички-убийцы, которых мы встретили…
— Не знаю, о ком ты, но они вполне могут быть…
— Могли.
— А, вот как? Это радует. Значит, могли быть адептами Ордена Василиска самой низшей ступени посвящения. Вот с нами, — вампир хмыкнул не без самодовольства, — у них дело не заладилось. Больше того, мы сумели сплотиться и оказать достойное сопротивление.
— И какое же?
Лукаш пожал плечами, ожесточено почесал ягодицу. Ответил без прежнего запала:
— Признаться, по большей части интригами. К открытому противостоянию мы, к сожалению, оказались не готовы. И пример того, не буду лукавить, у тебя, пан Годимир, перед глазами.
— А зачем им это нужно? Ну, я имею в виду, подчинение нечисти… Извини, существ.
— Как для чего? Для власти, конечно. Власти над другими людьми.
— Ясно. Ну, и над кем тут Вукаш устанавливает владычество? Над хэврой Сыдора?
— Зря иронизируешь, пан Годимир. Ты уже столкнулся с использованием горных людоедов. Но это еще не все.