Заложник удачи
Шрифт:
Взлетает облако горячего пара.
Распялив рот так, что видны кишки, истошно орет обваренный напарник сбежавшего кашевара.
Годимир поднялся на стременах, взмахнул мечом, проводя его полукругом над головой. Чтоб уж ударить, так ударить…
И тут нечто темное, твердое, тяжелое врезается ему в лоб.
Боль вспышкой обожгла сознание.
Словинец вылетел из седла, перекатился вверх тормашками через круп коня и распластался на траве, силясь вдохнуть.
Сверху донесся громкий, сдобренный повизгиванием
Годимир с трудом перевернулся на живот, пошарил по траве в поисках меча. Безрезультатно.
— Сладкая бузина! Что ты нас пугать удумал, пан Годимир?
— Должен заметить, ему это удалось, — хрипло ответил Вукаш. — Признаюсь, едва штаны не обмарал…
Рыцарь перевернулся на четвереньки. Он ощущал такой жгучий стыд, что впору в землю зарыться. Тоже мне, рыцарь кверху тормашками! Мечом махать вздумал, а получил оглоблей по лбу и все. Был рыцарь, а вышел пшик.
— Экий ты слабый, мэтр Вукаш! Я, сладкая бузина, тоже сперва перепугался. Ну, думал, все, какой-то придурок навроде Черного Качура нас нашел. Сейчас напластает мечом, сладкая бузина, как кметь сало!
Несколько голосов с готовностью заржали. Чистые жеребцы…
— Ан вижу, сладкая бузина, ветка! — продолжал Сыдор. — Ветка над тропкой. И только я заметить ее успел, как пан Годимир наш лбом — бабах!
Так вот оно что! Даже не оглобля! Это он головой о ветку…
— Вставай, вставай, пан Годимир. Порадовал ты меня, сладкая бузина! А ну, братцы, подмогните пану рыцарю!
Чьи-то лапищи вцепились словницу в подмышки. Рванули вверх, подержали чуть-чуть на весу (словно бы для смеху), а потом поставили на ноги.
Рыцарь завертел головой.
Вокруг кружком собралась едва ли не половина хэвры. Вон мелькнула рябая рожа Озима. А вот и Дорофей, плюгавый и затюканный. Он, выходит, тоже теперь в разбойниках ходит?
Будимил и Будигост придерживали Годимира под локти. Не поймешь — чтобы не упал или чтобы не сбежал? Сыдор сиял, как начищенный скойц, упираясь кулаками в бока. Вукаш, напротив, глядел с осуждением.
— Так что ж ты нас пугать вздумал? — повторил вожак разбойников.
— Ну… — Рыцарь пожал плечами. — Так вышло…
Глазами он искал свой меч. Нашел. Клинок блестел в траве под ногами Сыдора. Эх, рвануться бы, подхватить верный меч, а там…
— А мне кажется, он не шутил, — медленно проговорил чародей.
— И что с того! — беспечно отозвался Сыдор. — Зато повеселил как! Не часто мне так порадоваться доводится.
— Как ты нас нашел? — бросив на вожака косой взгляд, спросил Вукаш. Его серые, с желтыми прожилками глаза манили, притягивали, увлекали…
— По следу, — твердо ответил драконоборец.
— Следопыт! — хрюкнул Будимил (или Будигост).
— А на лагерь кто навел? — продолжал допрос колдун.
— Да что ты к нему прицепился, сладкая бузина! —
Лесные молодцы захихикали, пихая друг друга локтями, но одного быстрого взгляда вожака хватило чтобы они состроили самые серьезные мины.
— Ты от Аделии, пан Годимир? — Сыдор шагнул вперед.
— Да… Вот… — промямлил рыцарь, засовывая руку в ворот кольчуги. — Письмо.
На свет появился кожаный мешочек, который словинец тут же протянул разбойнику, удерживая за веревочку — почему-то коснуться руки Сыдора Годимиру казалось противным. Противнее, чем к слизняку или жабе.
— А! Ну-ка, ну-ка, сладкая бузина… — Главарь распустил завязки, выудил пергаментный листок, сломал печать. Углубился в чтение, забавно шевеля губами, как делает человек, не особо часто практикующийся в грамоте.
Рыцарь рассматривал верхушки буков, чтобы не смотреть на окружающие его бородатые, скабрезно ухмыляющиеся лица. Не видеть стальных глаз Вукаша Подована, жучиных усов Сыдора.
— Оп-па! — воскликнул вожак, завершив складывать букву к букве. — Помер Доброжир-то! Откинул копыта. Теперь Аделия, звездочка моя, в Ошмянах королева.
— Это интересно, — почесал бровь загорец. — Значит, Ошмяны нам теперь сами в руки упадут, словно яблоко перезрелое?
— Еще бы, сладкая бузина! Ждет меня звездочка! А, пан Годимир, скучает по мне звездочка моя?
Рыцарь смерил его как можно более холодным взглядом, ответил, чеканя каждое слово:
— Как я понял, у ее величества сейчас хватает дел поважнее, чем скучать по лесному молодцу. Похороны его величества Доброжира, подготовка к войне…
— Э-э-э, постой, сладкая бузина! — прервал его Сыдор. — Что ты несешь, паныч? У меня тут совсем другое написано! Зовет меня Аделия. Со всей хэврой зовет. Слышали, молодцы мои?!
Разбойники довольно заорали. Кто-то даже взмахнул оружием.
— Не может быть! — сжал кулаки Годимир.
— Как это — не может быть? Я грамоте обучен, сладкая бузина! Вот и весточку батюшке моему передала!
— Какому батюшке? — опешил словинец.
— А Божидару, каштеляну ошмянскому. Что глаза выпучил, пан Годимир? Я, сладкая бузина, тоже панских кровей! А ты как думал?
— То есть… Это… Пан Божидар… Значит, он и ты… Ничего не понимаю…
— Что ж тут понимать, пан Годимир? — хитро прищурился чародей. — Пан Сыдор — бастард, сиречь незаконнорожденный наследник пана Божидара герба Молотило, а значит, имеет право на такой же герб.
— С полоской… — не задумываясь поправил рыцарь.
— Что? Ах, да. С черненой полосой. Но лишь в том случае, если пан Божидар не признает пана Сыдора перед всем панством ошмянским. А если признает… Хоть я в геральдике и не знаток, но…