Заложники пустоты
Шрифт:
– Какой файл? – Слова как будто прилипали к нёбу, и Микмаку приходилось их с силой отдирать оттуда.
– Который вы с Хармсом украли! – заорал безликий.
– Я не знаю.
Безликий наотмашь ударил Микмака по лицу. Его губы искривились в гримасе отвращения. Или это было обычное недовольство?
Когда перестали бить, Микмака уже не интересовал вопрос о файле. А образ желтой бабочки, наоборот, настойчиво лез из глубин памяти наружу. Микмак знал, это и был ответ. Правда, рассказывать о нём он не собирался. Потому что понял одну вещь – бабочка появилась неспроста, здесь и теперь ей как
– Нам нужен файл. Ты понимаешь?
Безликий внимательно вглядывался в глаза Микмака. Сначала тот не мог понять, что он надеется там найти. Потом догадался: проверяет, не утратил ли его подопечный способность понимать вопросы. Нет, Микмак всё понимал. Хотя и соображал уже неважно.
Он кивнул. От короткого движения голова безвольно упала на грудь. Он на самом деле верил, что файл им нужен. И действительно пока не мог понять, какой.
– Ты ведь расскажешь, где его найти?
А много ли вариантов? Всё, что могло пригодиться, Микмак хранил на небольшом твердотельном накопителе. Он держал его в ящике стола. В том, где рылся Хармс. Бендер искал выброшенный Микмаком SSD, он проверял всё данные. Означает ли это, что безликий прав, подозревая в воровстве Хармса?
А помнишь, Хармс всё спрашивал тебя о каком-то коде? Может, этим самым кодом он и хотел открыть файл?
А ведь Бендер Хармс и впрямь вёл себя странно. Спас Микмака, которого ему велели утопить. Плакался спасенному в жилетку – как еще можно назвать сетования на начальство и слова, типа «я не убийца»? Можно подумать, он и не подозревал, на что идет, когда отправлялся с командой головорезов в Марсель-нуво.
Информация на носителе была зашифрована. Хармс не смог вскрыть шифр? Возможно, именно поэтому он и спас Микмака. Понял, что самому не справиться, и вернулся за ним на катере. Только кто-то из своих настучал. Теперь они оба здесь, на аудиенции у безликого.
Нет, что-то не сходилось в этой истории. Был какой-то фактор, который выбивался из относительно стройной теории. Если бы так не болела голова…
Безликий, видимо, решил, что перерыв затянулся, и резко, без всякого предупреждения ударил Микмака несколько раз в область ушей. Внутри головы зашумело. Как в колоколе. Мысли спутались окончательно.
– Так, где файл?
– На накопителе. В столе. Хармс его читал.
Если бы Микмак еще был способен что-то увидеть и рассмотреть, он бы заметил, что машинист внезапно поднял голову, уставившись на него неестественно бодрым, учитывая предшествующее избиение, взглядом. Но реальность, даже та, которую Микмак видел, всё больше смешивалась с вымыслом и воспоминаниями.
– Всё-таки ты его слил, – пробормотал безликий. Похоже, он обращался к Хармсу.
А потом он снова начал бить Микмака.
– Ты ведь поможешь нам восстановить его? Поможешь?
Микмак был готов согласиться на что угодно. Он кивал, но безликий не обращал на его телодвижения внимания и продолжал бить. Он требовал сказать правду, а правды Микмак не знал. Правда – вещь нереальная. Не важно, как было на самом деле, важнее, что думает по этому поводу большинство. Усредненное мнение, которому доверяют – это и есть правда.
– Я восстановлю, – прошепелявил Микмак, когда безликий на секунду
Подумать только, ты и сам поверил, что сможешь что-то восстановить!
Безликий дышал тяжело, словно после хорошей пробежки. Что делать, у него работа действительно тяжелая. Неизвестно еще, какие мысли грызут его дома на досуге. Нормально. Микмак не питал к нему зла – каждый добывает свой хлеб, как может. Как ни крути, а в любом случае добывать его приходится за счет других. Закон природы: нет ничего нового, можно лишь перераспределять уже имеющееся.
– Хорошо. Завтра очухаешься чуток и через день начнешь работать.
Микмак не видел того, кто говорил. Но голос вроде бы принадлежал не безликому и казался знакомым. Он уже слышал этот голос раньше. Когда? Сейчас вспомнить не удастся – голова гудела так, что равновеликой вечностью казались пара секунд и десяток лет.
– А ты, падаль…
Это они кому? Микмак, приложив немалые усилия, разлепил веки. Перед взором мелькнуло изображение желтой бабочки, – её же нет на самом деле, мираж? – и появился Бендер Хармс с опухшим и окровавленным лицом. Секунда потребовалась, чтобы понять, что же в представшей картине не так – Хармс смотрел слишком уж осмысленно и живо. И смотрел он точно в дуло направленного ему в лицо «дыродела». Еще одна странная деталь – в глазах Хармса не было страха. Ни грамма…
Вспомнил! Микмак понял, что именно казалось ему несуразным в истории его спасения машинистом неведомой ему корпорации Бендером Хармсом. Он это понял еще там, в поле под Марселем-нуво, но удар по голове уничтожил только что зародившуюся мысль. Как оказалось – не полностью.
Высадив Микмака, Хармс зачем-то вытащил и закрепил на берегу катер. Он не собирался уплывать. Он прибыл в точку назначения. Туда, куда нужно было доставить обманутого, якобы спасенного Микмака.
А вот теперь в лицо самого Хармса смотрел ствол «дыродела». Страха в глазах машиниста – машиниста ли? – не было. Там было какое-то по-детски наивное удивление. Не ожидал.
Грохнул выстрел. Микмак непроизвольно вздрогнул. Хармс вздрогнул тоже. В последний раз – его мозги кровавым пятном медленно сползали по стене за спиной. Нет, Микмак повидал всякое, эта картина не была фейком, подделкой. Мозги стекали настоящие. И дырка в голове Хармса тоже была вполне всамделишной.
Жутко зачесался лоб. Аккурат в том же самом месте, через какое только что в голову Хармса влетела пуля.
Микмак вообще перестал что-либо понимать. Ничего, время покажет, что тут происходит. Ему сказали, что работать нужно начинать через день. Знать бы еще, в чем заключается эта работа.
Внезапный удар в лицо выбил остатки сознания из головы Микмака. Удар уже стал узнаваем – черная перчатка безликого.
Впечатление, будто в комнате выключили свет. А перед тем, как темнота поглотила всё без остатка, на мгновение снова мелькнул размытый образ человека на фотографии, которую показывал ему «солидный» в офисе Ромеро, став на мгновение чётким. Но лишь на мгновение – в следующую секунду так и не узнанное лицо поглотила тьма.
20