Заложники Солнца
Шрифт:
– А зачем Дикие употребляют наркотики?
Такого вопроса явно никто не ждал.
– Дебилы потому что, – помолчав, предположил Рэд.
– А… что при этом чувствуешь?
Рэдрик с Джеком одновременно пожали плечами.
– Говорят, кайф. А там – хрен его знает. Мы не пробовали. Нас Герман, еще когда мелкие были, предупредил – если поймает на этом деле, из дома выгонит.
– Неужели он правда бы выгнал?
– Конечно, – удивился Рэд. – Он и выгонял.
– И… как же они дальше? Те, кого выгонял?
–
Кирилл промолчал. Он не знал, как реагировать. Иногда казалось, что привык к адаптам и понимает их, а потом сталкивался с такими вот речами – и замолкал растерянно.
Удивительная стойкость, самоотверженность и привязанность друг к другу непостижимым образом уживались у них со спокойной, холодной жестокостью. С полным равнодушием к тем, кого не считали «своими». И к этому он никак не мог привыкнуть.
… – Командир, а что мы с ней дальше делать будем?
С Вериной помощью отряд вернулся к нужной развилке. Эту ночь шли уже по правильному маршруту.
Дикая продолжала навязчиво ныть, но как-то без огонька. И не постоянно, а вроде бы только тогда, когда вспоминала, что нужно это делать. Наобум назначенное Кириллом лечение помогло: Вера уже почти не чесалась и во сне вела себя гораздо спокойнее. Даже простодушно заметила:
– А хорошо, да, что я тебя грохнуть не сумела?
Это странное проявление благодарности Кирилла растрогало. На дневке он спросил Рэдрика о Вере.
– На холодец пустим. Жрать охота.
– Рэд!
– Ну че – «Рэд»? Пинка заряжу, да пусть катится, хрен ли с ней еще-то делать? Саню все равно не вернешь, хоть ты тридцать раз эту дуру расстреливай.
Адапты относились к Вере неприязненно-равнодушно, как к некоему досадному злу, вроде вьющейся над головами мошки. Нужно перетерпеть, а при первой возможности – избавиться. Дикая, должно быть, интуитивно догадалась, что отношение к ней Кирилла отличается от прочих. И старалась держаться поближе к нему.
Проснувшись как-то во время смены дежурства, Кирилл обнаружил, что спящая рядом Вера подобралась совсем близко. Лежит, прижавшись спиной к его боку. Выползающий на смену Джек, заметив это, саркастически хмыкнул:
– Нашла себе защитничка! Бункерный, ты б ее лучше не трогал, от греха. Хрен знает, какая в ней еще зараза бегает.
– Я и не трогаю, – поспешно отодвигаясь, открестился Кирилл.
Вера вздохнула во сне. Почувствовала, что спину больше не согревают, и снова переместилась ближе к Кириллу. Дальше двигаться было некуда – путешественник уперся в стенку палатки.
Джек усмехнулся. Взял Веру за плечи и оттащил. Кирилл благодарно кивнул. Но, проснувшись снова – прижатый к стенке бок начало припекать – и опять увидев рядом Дикую, отодвигать ее не стал.
Отмытое Верино лицо с приоткрытым
Она и в самом деле ищет около меня защиты, – понял вдруг Кирилл. Внезапно осознал, что в бою с Верой легко бы справился – в отличие от тренированных с младенчества Олеси или Лары. Изнурительные упражнения не прошли даром. Он, все еще немощный по сравнению со спутниками, стал уже гораздо сильнее таких, как Вера.
Кирилл отвел в сторону длинные пряди. Повернулся на бок, чтобы девушке было удобнее прислониться. Пожалел, что рядом не Лара. И заснул.
Через три ночи отряд вышел к долгожданной железке.
– Вояки – там, – останавливаясь, махнула рукой Вера. – Теперь не заблудитесь. Шагайте да шагайте вдоль рельсов, если так уж жить надоело.
– А сама куда?
– Стая есть, – неохотно призналась Вера. Мотнула головой в неопределенном направлении. – Там. Кабана... К ним поползу. Может, и не сдаст меня Сивому, они между собой не больно ладят. Слушай, Сталкер. – Она осторожно тронула Рэда за рукав. – А может, ты мне жратвы отсыплешь маленько? Ну хоть сегодняшнюю порцию! Мне ж много не надо. А я б ее на три ночи растянула. Там, дальше, деревня есть, где с потопа никто не живет. И я б еще покайфовала, перед тем как к Кабану проситься.
– А почему ты не хочешь в стаю? – удивился Кирилл. И тут же, краснея, понял, какую глупость сказал.
В стае Вера немедленно вернется к привычной роли общественной подстилки. Не пройдет и нескольких часов, как ее снова заразят – не хочется думать, каким образом. И чудесная, отмытая, такая прекрасная жизнь – без чесотки и «вонючих козлов» – закончится, едва успев начаться.
– Ботинки классные. – Вера, сев на землю, с сожалением разулась. Встряхнула джинсы и футболку с Микки Маусом – даже выстиранные, тряпки ее выглядели жалко. – И штаны удобные – не жмет, не тянет. – Стащила с себя одолженные Кириллом брюки. – Так че, Сталкер? Дашь жратвы?
Командир обвел бойцов глазами, будто спрашивая разрешения. Возражений не услышал и скинул со спины рюкзак.
Кирилл наблюдал, как он бережно высыпает на древесный лист сухари. Откладывает куски сахара. Как, прицелившись ножом, отпиливает вяленое мясо. А Вера жадно наблюдает, и в глазах у нее светится надежда.
– Может, я даже и дольше протяну...
Кирилл не выдержал.
– Вера, пойдем с нами. – Это кто-то другой произнес за него. – Не надо тебе в стаю. Должны ведь где-то поселки быть, в которых нормальные люди живут! Не Дикие… Там и останешься.