Заложники Света
Шрифт:
– Мы с ней оба элланы, – гордо ответил Атэр, не замечая нашего педагогического разногласия. – Кстати, вот мое первое желание. Сделайте кто-нибудь так, чтобы она встретилась со мной. Гэл, для тебя же это пустяк.
Мальчишка требовательно посмотрел на мою персону, и мне снова захотелось дать ему подзатыльник. Аж ладонь зачесалась. Но пришлось сдержаться. Энджи не одобряет применение грубой силы в воспитательном процессе.
– Ладно. Встретишься. Но убеждать взять себя – будешь сам.
– Ха! Уж поверь мне, я это сделаю!
Атэр
– Ну, так что там с телепортом?
«Ворота» перенесли нас под стены города. Я привычно сворачивал заклинание, как вдруг прямо из пустоты на меня свалился чуть ли не визжащий от восторга Атэр.
– Гэл! Вот это да! Переход, что надо!
Ясно. Смертного потрясло перемещение в ангельском телепорте. Сомнительное удовольствие, очень подходящее человеку.
Следом за Атэром появился Энджи. Немного напряженный и усталый. Ага… Вот тебе, ангел, получил? Тащить за собой упирающегося мальчишку, вопящего от ужаса и восторга, и цепляющегося за все выступающие грани тонкого заклинания – занятие не из приятных.
– Потрясающе! – продолжал восхищаться Атэр. – Раз, и я уже здесь! В следующий раз меня будет переправлять Гэл. Сравню, как лучше путешествовать.
– Давай-давай, – ехидно отозвался я. – Рискни. Не боишься, что нос окажется на лбу?
Энджи улыбнулся, Атэр непроизвольно схватился за лоб.
– Это почему?
– А потому, что демонский телепорт работает на принципе распыления. Тебя «разбирает» на мельчайшие частицы в одном месте и собирает в другом. Но я не могу гарантировать, что ты «соберешься» правильно. Ты же не демон. Ангельские ворота перемещали тебя целиком.
Атэр нервно сглотнул, видимо, представил себя в обратном порядке воплощенным и решил.
– Тогда я лучше буду всегда с ангелом… перемещаться.
Утомленный Энджи с немым упреком взглянул на меня («Спасибо, Гэл…»). «Всегда пожалуйста, – „ответил“ я едко. – Вот тебе твоя свобода выбора.»
– Ладно, – произнес я вслух. – Нам надо найти гостиницу или постоялый двор. Отдохнуть, переодеться, поесть.
– Поесть – это хорошо, – жизнерадостно отозвался Атэр. – А переодеваться мне не во что.
Я оглядел его с ног до головы. От потрепанных сандалий, минуя старенький пыльный гиматий [5], до нестриженых, торчащих во все стороны вихров на голове.
– В таком виде тебя не пустят даже на порог внешних ворот дворца.
Ладно, потом разберемся. Работа у меня такая. Изобретать выходы изо всех дурацких, глупых ситуаций. И сдалась ведь мальчишке эта лурия. Жили бы в домике на тихой улочке, занимались полезными делами, то есть магией, гладишь, недотепа Атэр подрос немножко, поумнел… а там, может, постепенно и догадались, как вернуть нашего прежнего Буллфера. Так нет, дворец ему подавай… «К власти тянет, – решил я. – Ну что же. На то он и Хозяин. Хоть и бывший.»
Глава 3Арэлл Селфийская
Дворец был огромным.
Невероятно огромным, по мнению
Теперь нет причин бояться, что потолок провалится, не выдержав предельного давления свода на стены. (Так уже было в Фердене , когда деревянный амфитеатр рухнул на головы двумстам свободным гражданам, пришедшим полюбоваться на профессиональных игроков в мяч.)
Снаружи резиденцию рэймских императоров облицевали полированным белым мрамором и огнеупорным камнем из Гапии. На входе, в гигантском вестибюле, стояла статуя императора Светония в виде древнего бога времени Айона. Высотой в сто двадцать статий. Надменное суровое лицо и руки, держащие свиток и жезл, были из белой слоновой кости, а длинные одежды собраны из тщательно подобранных и отполированных золотых пластинок. На постаменте вилась надпись на древнерэймском «Время победивший».
Арэлл считала, что это неслыханное кощунство. Впрочем, «победивший время» дед Клавдия, император Светоний Веспосиан Великий погиб самым бесславным образом. Его сбросила лошадь. Любимый снежно-белый иноходец неожиданно взвился на дыбы, Светоний упал на гладкий мраморный пол, ударился виском, и уже вечером во дворце потушили все факелы. Великий император умер, оставив своим нерадивым наследникам огромную империю, медленно издыхающую под властью демонов и непомерных налогов.
Статую из вестибюля так и не убрали. Обычно каждый следующий преемник спешил воздвигнуть на этом месте собственного идола, но Клавдий, по-прежнему, прятался в тени своего могучего деда и был верным призраком отца. Любезный, вежливый, внимательный, терпеливый. Всегда готовый развлечь новой шуткой, подать стило для письма, бокал вина или дельный совет. Отец – нынешний император Помпей Транквил – ценил его. Казалось, даже любил. Рассчитывал на него, это точно. Лудий отвечал взаимной привязанностью. И только Арэлл знала, как Клавдий мечтает о власти. Настоящей, полновесной, только для него одного.
– Чушь, бред, все эти слова, на постаментах наших предков, – говорил он, расхаживая по своей любимой дворцовой палате. Ее стены, мебель и даже полы были отделаны тончайшими полосками перламутра. Целые картины из разноцветных кусочков раковин переливались, мерцали, отражали свет и светились собственным. – Все эти «Великие», «Победители», «Благодатные» и «Божественные». Мы не правим этим миром. Демоны, вот кто настоящие властители. Если б я имел хотя бы десятую часть их силы…
Клавдий смотрел на свои ухоженные белые руки с одним единственным перстнем всадника и сжимал пальцы так, словно хотел сомкнуть их на чьей-то шее.