Замерзший
Шрифт:
В чем страх признаться, что ты боишься собак? Я молчу, думая, что я возможно не прав, и в этот момент он добавляет:
– И ты не сможешь никому рассказать. Я не позволю.
Слышатся шаги и, обернувшись, я вижу сонную Эмму, подходящую к нам.
– Ребята, вы разбудите весь лагерь, если не прекратите, - говорит она.
То, что происходило дальше, было настолько быстрым, что я не успел даже моргнуть. Блейн оттолкнул Джексона и схватил Эмму. Он, обхватив ее, поднес нож к ее горлу. Все, что я мог сделать, это инстинктивно достать свой лук и направить стрелу на своего брата.
– Ты все понял, ты,
– Как ты узнал? Когда ты узнал?
– Блейн, - произношу я медленно.
– Я не понимаю о чем ты говоришь.
– Все ты понимаешь, - прошипел он.
– Ты сам это сказал: «Я знаю, что происходит здесь на самом деле». На что ты намекал?
– Блейн, - умоляю я.
– Положи нож.
– Он сошел с ума. Пес, должно быть, болен и когда он укусил Блейна, то заразил и его. Эмма дрожа, хватается за перебинтованное предплечье Блейна, которое прижимает ее к его груди
– Я так и зна-знала, - стала заикаться она.
– Они не правильные. Оба.
– О чем ты говоришь?
– Их зрачки. Они не расширяются должным образом.
– Заткнись, - сказал Блейн и прижал нож к ее горлу.
– И собака.
Блейн встряхнул ее.
– Достаточно.
– Собака ненавидит их обоих. Никто из них не нормальный.
– Я сказал - достаточно!
« Никто из них не нормальный » . Они оба больны? Они...
И тут я понимаю. Блейн всегда обращал внимание на то, что агрессия собаки - это ненависть к шпиону. Блейн обнимал меня в Стоунуолле, его руки были жесткими. Я не заметил ничего странного в его зрачках или в Джексона, но Эмма могла, когда ухаживала за их ранами. Я не хочу в это верить. Этого не может быть. Оуэн ведь допрашивал Блейна, проверил его шрам на шее.
– Блейн, - сказал я в надежде, что что-то внутри него отзовется на мой голос.
– Пожалуйста?
Я сделал маленький шаг вперед, а он прижал лезвие к шее Эммы. Кровь текла по ножу, по ее белоснежной коже и когда она закричала от боли, я понял, что это был не мой брат. На самом деле. Блейн никогда бы не поставил меня в такое положение. Он никогда бы не стал держать нож у шеи Эммы и проливать хоть каплю ее крови.
Нас обманули. Мы имеем дело не с одним шпионом, а с двумя.
И они Копии.
И я делаю единственное, о чем могу подумать: выпускаю стрелу.
Она поражает наповал. Голова Блейна откидывается назад, он падает, отпуская Эмму. Она оказывается рядом со мной и падает мне на грудь. Мои руки обхватывают ее, обнимая все крепче и крепче, пока она не оседает в них. Что же я только что сделал.
Джексон стоит на темнеющем снегу, его губы немного вздернуты улыбкой. Я отталкиваю его в сторону и издаю вопль, кричу, падая на колени.
Лагерь проснулся. Кто-то пытается раздуть огонь. Оуэн кричит, чтобы все соблюдали порядок. Но мои руки, двигаясь сами по себе, проверяют шею Блейна в поисках того шрама, который оставил мой отец. Это бессмысленно. Я поднимаю нож и разрезаю штанину Блейна. На его бедре нет шрама, никаких следов от попадания стрелы, когда они абсолютно точно должны быть там. Мой брат был ранен летом, когда
Я бью его кулаком в грудь, проклиная его, рыдания начинают душить меня. Почему я не заметил этого. Как я мог не увидеть, что-то неладное в моем родном брате? Я мельком смотрю на лицо Блейна, на стрелу в его голове. Я рыдаю в снегу, задыхаюсь, кашляю, кричу, пока Оуэн не оттаскивает меня от тела.
СЕДЬМАЯ
ДЖЕКСОНА ПИХНУЛИ В СНЕГ перед костром.
– Рассказывай, – приказывает мой отец, но Джексону, похоже, начхать на это.
Я теряю контроль над собой и ударяю его изо всех сил.
– Блейн привел тебя к нам, держа пистолет у твоей головы! И ты все еще на их стороне?
Джексон улыбнулся, но ничего не сказал. Я ударил его еще раз и разбил свой кулак. По крайней мере, у него тоже пошла кровь из носа. Я надеялся, что сломал его.
– Ответь нам, Копия, - потребовал Оуэн.
Джексон закатил глаза, показывая насколько ему скучно.
– Блейн привел меня таким образом, потому что таков был наш план. Он сделал вид, что я враг, и это тоже было в нашем плане. Все что мы делали - было спланировано, ну кроме… этого. – Он кивнул в сторону тела, лежащего на снегу.
– Но ведь у Блейна был шрам, - сказал мой отец.
– Он был безупречен, когда я задавал ему вопросы. Он знал даже об ожоге на предплечье Грея. Как он мог...
– Оуэн резко выдохнул.
– Наш человек. Он был схвачен Орденом.
– Он пристально посмотрел на Джексона. - Ваши люди выбили из него информацию. Насколько много вы знаете?
Джексон пожал плечами и на этот раз не выдерживает уже Оуэн и бьет его. Он трясет рукой, сжимая и разжимая кулак.
– Ты будешь отвечать на мои вопросы без ударов или будь уверен, ты будешь жалеть о каждом моменте проведенном здесь. Это понятно?
Джексон выплевывает кровь на снег.
– Давай попробуем еще раз.
– Мой отец встал, склонившись над ним, и я поражен, насколько страшно он выглядит в данный момент. Раньше я не видел эту сторону моего отца, как человека, которого кто-то может бояться. – Расскажи все.
Джексон бросает взгляд на кулак моего отца и вздыхает.
– Ты прав, ладно? Повстанец, которого мы поймали, выдал информацию, когда на него соответственно надавили. Он был готов потерять несколько пальцев, но не всю конечность, - лукавая улыбка осветила его лицо, как будто Копия считал эту деталь забавной.
– Он сказал нам, что небольшая группа ваших людей направляется на запад со специальной миссией. Парень, который проник в Таем, чтобы украсть вакцину, будет частью команды, когда как его близнец...
– Джексон резко бросает взгляд в мою сторону, - который до сих пор восстанавливается после комы, будет отсутствовать. Мы собрали как можно больше информации о Грее, насколько это было возможно: узнали, что у него была травма руки, что он хотел, чтобы его брат отравился с ним в путешествие, но Блейн провалил тренировочные тесты. Пленный был готов скорее умереть, чем разгласить цели вашей миссии или расположение вашего штаба, так что, это именно то, что он и сделал: он умер.