Замерзший
Шрифт:
Мы располагаемся в крошечном доме, положив спальники практически внахлест. Те в группе, кто еще не помылся, по очереди идут в душ. Я плюхаюсь между Бо, который напевает песню о красных ягодах с закрытыми глазами, и отцом, который чистит винтовку. Я показываю ему письмо Мэй и статью «Предвестника». Он читает молча, морща лоб.
– Что это значит?
– спросил я, когда он протянул их мне обратно.
– Я не знаю. Это может означать много чего. «Предвестник»–
– Но слухи в «Предвестнике» соответствуют большей части письма Мэй, плюс являются частью из того, что рассказал нам Исаак. И, кроме того, в слухах же всегда доля правды, разве нет?
Мой отец кивает и одновременно хмурит брови.
– Очень хорошее замечание.
Я наблюдаю за ним, как он чистит шомполом ствол.
– Я просто... Я думаю, что было бы глупо не заглянуть туда.
Он кладет оружие на пол.
– Дайка мне посмотреть еще раз.
– Я протягиваю ему бумаги, и он читает снова. Дважды.
– Мы завтра снова поговорим с Исааком. Попытаемся вытащить из него больше. Я думаю, я мог бы заставить Сентябрь порыскать по городу, когда она решит вопрос по поводу Эйдена. Посмотрим, сможет ли она подтвердить эти слухи.
Я киваю и залезаю глубже в спальный мешок. Я не уверен, что из этого выйдет, но вроде надо действовать в этом направлении: расследовать эти странные рассказы пока правда сама себя не раскроет. Я бы до сих пор сидел в Клейсуте, если бы не сделал то же самое после возникшего сомнения в Похищении.
Позади меня, я слышу шипение Дикси, когда Джексон пытается уговорить ее лечь к нему на колени. Ему потребовалось много времени, чтобы завоевать Расти. Я не знаю, почему он считал, что ему будет сопутствовать успех с котом. Клон Блейна встает у меня перед глазами, и я вспоминаю, что я не смог почувствовать его истинную природу, и из-за этого я чувствую себя немного жалким из-за того, что мои инстинкты намного хуже, чем у домашнего животного.
– Ты уверен, что нам следует брать с собой на борт Копию?
– спросил я отца.
– Для него будет легче легкого связаться с Орденом в Бон Харборе. И я не хочу сожалеть, оставив его позади, если вдруг у Клиппера возникнут осложнения с Внешним Кольцом.
Дикси снова шипит на Джексона, и меня накрывает беспокойство, что отец идет на большой риск, чем когда-либо после того, как мы оставим Эйдена позади и будем находиться на лодке. Ребенок каким-то чудом пробуждает в Джексоне какое-то подобие человечности.
– Ты должен поспать, Грей, - говорит мой отец.
– Возможно, это не будет так же легко, как только мы окажемся на воде.
Я поворачиваюсь и пытаюсь заглушить постукивание Бо. Снаружи ветер ударяется об дом. Далекий шум океана практически заглушил скрип половиц и свист сквозняков. Кажется, мои глаза закрылись только на одно мгновение, когда вдруг кто-то трясет меня за плечо.
Настало время поприветствовать море.
ТРИНАДЦАТАЯ
ИСААК С УТРА БЫЛ в бешенстве.
– Поторапливайтесь, - подгонял он.
– Орден последние несколько недель в случайном порядке проверяет лодки, перед тем
– Давайте, поспешите!
В спешке мы быстро попрощались. Сентябрь обещала позаботиться о Эйдене и найти ему самый лучший дом. Мы все заглянули в спальню перед уходом, даже Копия. Темные волосы Эйдена разметались по подушке, а Расти лежал, свернувшись калачиком у его ног.
Мы собрали пожитки и вышли на улицу под бубнеж Исаака о раннем отъезде и о том, что мы обязательно пойдем ко дну, если не поторопимся. Когда мы добрались до доков, большая часть команды была напряжена. Даже Сэмми казался взволнованным.
Корабль оказался больше, чем я ожидал, выглядя нависшим гигантом, выходящим из густого, утреннего тумана. Сэмми говорил, что это рыбацкая лодка, точнее, рыболовное судно, но я не представлял, что смогу находится на чем-нибудь таком настолько массивном. Он смеялся над этим и говорил, что лодка средних размеров, но когда я оглядываю гавань, то понимаю, что немногие суда превзойдут судно Исаака в масштабе.
Небо едва начинает светлеть, но я могу разобрать надпись «Кэтрин», написанное на боку лодки. Интересно, а корабль назван в честь дочери Исаака в знак удачи или просто потому, что он любит своего ребенка настолько, что ее имя заставляет его почувствовать себя рядом с ней, когда он в море. Когда мы в это утро уходили из дома, капитан оставил на деревянной столешнице у камина фрукты вместе с куклой, что склоняет меня в сторону последнего.
Исаак не позволил нам взойти на борт, пока не плюнул в море — еще один ритуал на удачу — и пока не предупредил нас еще раз о том, что мы должны вступить на борт с правой ноги.
– Он что-то с чем-то, да?
– говорю я Бри, когда мы петляем по доку.
Она смотрит вперед, держась руками за лямки рюкзака.
– Я про капитана, - уточняю я.
– Все эти суеверия.
– Прости, - произносит она, издевательски усмехаясь.
– Ты что-то сказал?
– Бри, ты не можешь постоянно избегать разговора со мной.
– Отвали от меня, - огрызается она и залезает на борт.
– Ай-ай-яй!
– ругается Исаак.
– Первой должна быть правая нога! Правая!
Бри раскидывает руки в стороны и даже, несмотря на то, что она спиной ко мне, я уверен, она закатывает глаза. Она находит опору и продолжает двигаться вперед.
Сэмми слегка толкает меня в плечо.
– Что происходит с вами двумя?
– Ничего. Просто Бри - это Бри.
Он смотрит с сомнением.
– Она пугает меня. Я не знаю, как ты миришься с ней.
В данный момент Бри спорит с Исааком о чем-то насчет нелепых правил и бредовых суеверий.
– Она и меня пугает, - признаю я.
– Я думаю, она пугает всех.
Сэмми смотрит на меня, и я не могу понять по его лицу, о чем он думает.
– Проходи. Давай поднимемся на борт, прежде чем Исаак увидит что-то несчастливое в стоянии в доке и задерживающее наш отъезд.
На палубе нам немедленно придумали работу. Нам с Сэмми, в конечно итоге, досталось сворачивать самые толстые веревки, которые я когда-либо держал в руках, тогда как Исаак поспешно ушел готовить корабль к отплытию. Он продолжал глядеть на берег, но за исключением нескольких других рыбаков, город все еще спал.