Заметки на полях пиджака
Шрифт:
Одна моя знакомая назвала как-то Россию «страной диет». Сказано очень точно.
Как ни странно, именно в странах «новой периферии», на постсоветском пространстве диетологические секты пустили особенно крепкие корни.
С одной стороны, в этом нет ничего удивительного. В странах периферии противоречия капитализма всегда проявляются острее, чем в метрополии. Эксплуатация здесь жёстче, политический климат суровее, а капиталистическая идеология (в том числе и «массовая культура» как одна из форм этой идеологии)
Всё это касается и велнеса.
Как ни странно, наибольшую популярность (после Соединённых Штатов) это явление приобрело в Бразилии, Аргентине, Мексике, Чили, на Филиппинах, в Тайланде [5], – словом, в странах классической периферии. Притом наблюдалась весьма интересная корреляция: чем больше страна зависела от Соединённых Штатов, – тем большую популярность там обретал велнес. Наибольшего пика его распространение достигло в Бразилии и на Филиппинах, – в странах, почти полностью зависимых от Америки. В таких же государствах, как Венесуэла и Куба велнес не приобрёл никакого существенного распространения.
Как ни странно, в настоящее время идеи велнеса с необычайной скоростью распространяются в традиционно мусульманских странах, – таких, как Иран [6].
Однако на постсоветском пространстве велнес оказался ещё популярнее, чем в Бразилии или на Филиппинах. И гораздо враждебнее не только левым, но и всем прогрессивным политическим силам.
Причины этого, понятное дело, также лежат в экономической плоскости.
Неолиберальной реформы в странах Латинской Америки начались ещё в семидесятые годы прошлого века. Вместе с реформами началось агрессивное вторжение американской массовой культуры в регион.
Рыночные преобразования вызвали взрывной рост нищеты и безработицы. Экономики целых государств (таких как Аргентина и Чили) были почти полностью подчинены интересам американского капитала.
Как следствие, население Латинской Америки к настоящему времени уже успело как следует разочароваться и в рыночной экономике, и в американском образе жизни. Именно поэтому многие люди там просто не восприняли идеи велнеса. Либо же восприняли их враждебно, справедливо полагая, что велнес – всего-навсего очередное изобретение американских маркетологов, созданное для того, чтобы дурить простой народ и заколачивать деньгу.
В России этого не произошло. Точнее, произошло, но только в гораздо меньших масштабах. У нас сущность велнеса поняли только некоторые наиболее способные ко критическому мышлению граждане. Абсолютное же большинство так и не разобралось в том, что происходит.
По большей части это случилось из-за того, что многие наши радиане по-прежнему питают иллюзии относительно рынка и западной культуры. Этому способствует, во-первых, сохранение многих институтов социального государства в нашей стране, а во-вторых, относительно недавнее начало неолиберальных реформ в стране.
Так, если в Латинской Америке реформы начались в 1970-е, и к настоящему времени
К сожалению, многие девушки и молодые люди в нашей стране по-прежнему верят, что модельная внешность и соответствующая стандартам глянцевых журналов фигура если и не смогут обеспечить им высокий социальный статус, то уж по крайней мере помогут отыскать работу получше или (в случае девушек) удачнее выйти замуж.
Впрочем, социальные корни сегодняшнего увлечения «здоровым образом жизни» подробно будут разобраны нами позже.
Пока же уделим некоторое внимание истории: когда возник сегодняшний идеал худобы? Как и при каких обстоятельствах он появился?
Культурная ориентация на стройное человеческое тело, вообще говоря, для человеческой истории нехарактерна. Представление о стройности как о красоте в современном виде появилось относительно недавно, – в XVIII-XIX веке. Возник такой культурный идеал в Англии. Притом не в среде англикан или английских католиков, – но в массе пуритан (в основном методистов). Позднее он распространился в Северной Америке, – в первую очередь в Соединённых Штатах.
С самого начала такие представления о красоте имели религиозную подоплёку. Английские пуритане предполагали, что человеческие страсти греховны. Особенно же греховными считались склонность к перееданию и лености. И напротив, готовность тяжело работать, не ропща при этом на хозяина, готовность и желание ограничивать себя во всём – воспринимались ими как нечто крайне позитивное.
Отсюда берёт начало та культурная стигма, которой часто подвергаются полные люди в настоящее время. Если толстый, – значит ленивый и безвольный (как будто лень и безволие – это что-то плохое). Начало этой стигмы идёт от протестантской этики. Притом даже не просто от протестантской этики, но именно от этики пуританской.
Пуританский идеал на этот счёт господствовал в Америке на протяжении долгого времени. Лишь после Второй Мировой войны он постепенно отходит в прошлое. По большей части его закат был связан с упадком религиозности в Америке.
В пятидесятые женская худоба в Соединённых Штатах вышла из моды. Популярностью стали пользоваться упитанные модели. Такое положение в целом сохранялось до семидесятых годов.
Протестантский фундаментализм вернулся в политику.
Одновременно с этим в Америке стала развиваться индустрия велнеса. Особенный её рост пришёлся на восьмидесятые годы. В моду стали входить чудодейственные диеты, аэробика и обезжиренные продукты (диетические гуру того времени во всех болезнях человека винили потребление жиров; современные шарлатаны от «здорового образа жизни» корень всех бед обычно видят в углеводах).
В девяностые и двухтысячные в моду вошёл «героиновый шик». В последнее десятилетие его сменил современный велнес.