Заметки про Катюлика
Шрифт:
Выйти на улицу они не могут – потому что у одной нога, а вторая одна на улицу не ходит, потому что ни черта не видит. Вчера мы с супругом, затарившись несколькими сумками продуктов, по дороге на дачу заехали в Пушкин. Мама и Катюлик были веселы и довольны. Мы выпили с ними чаю с тортиком и повезли оставшиеся продукты на дачу. Накануне я предлагала маме их обеих из Пушкина по дороге с дачи забрать и к маме переправить. Когда мы уже стояли на пороге, мама тихо на ухо прошептала моему супругу, что она, пожалуй, готова отчалить, только вот надо бы позвонить Асанычу, ее дорогому мужу. А сама она Асанычу звонить не может, потому что Катюлик подслушивает.
– Пока все не сожрут, никуда пусть не едут!!!
Мама с Катюликом остались в Пушкине. А сегодня мне звонит Катюлик. Сообщает, что плохо уже маме. И надо вызывать "Скорую" или не надо. Я строго сказала померить давление и мне перезвонить. Пока они давление мерили, Катюлик все же вызвала "Скорую". Врачи приехали, сделали маме пару уколов, при этом, по маминым словам, Катюлик все время пыталась отвлечь их внимание на свою обожженную ногу. Но врачи были строги, как Асаныч, на ногу сильно не отвлекались, а велели им обеим вызвать назавтра терапевта из поликлиники.
Заканчивая разговор с мамочкой, я сказала:
– Ну, я очень рада, что вы обе живы!
– Да, – сказала мамочка, – не придется тратиться на похороны!
***
Планы на сегодня были громадны. а) отвезти маму к зубному; б) заехать с ней в магазин под названием "Магия пряжи", куда я обещала зайти с ней уже с полгода как; в) приехать к Катюлику в Пушкин и оставить там маму на неделю. Через неделю – забрать.
Выйдя от зубного в двенадцать, в сторону Пушкина мы двинулись только в два. Потому что было выпито по чашке кофе (я бы и съела чего-нибудь, но из чувства солидарности есть не стала), в "Магии пряжи" отщупаны все нитки, имеющиеся в ассортименте, начиная от х/б и шерсти и заканчивая акрилом, полиэстером и войлоком для валяния. Пряжа пушистая, пряжа гладкая и пряжа с люрексом. Разноцветная и переливчатая. Пряжа в виде ленточек и с вкраплениями тряпочек. В итоге – куплены два моточка х/б разноцветных и один белый. Для вязания ангелочков. Также куплен журнал, в котором написано, как этих ангелочков вязать.
Мама сказала:
– Я еду к Катюлику на неделю. Мне нужен запас. Я буду смотреть у нее телевизор и вязать.
Мама потрясла меня сегодня с утра размерами своей сумки. Сумочки. Сумчушечки. Она была размером с мой кошелек. Я сказала:
– Если бы я поехала в гости на неделю, я бы взяла с собой как минимум рюкзак.
– Ах, – ответила мама, – мне ничего не надо! Даже компьютер я оставила дома. Буду вязать ангелочков.
А я в творческом порыве решила связать
К четырем часам мы приехали в Пушкин. С утра в моем животе плескались две чашки кофе и плавал одинокий утренний бутерброд с сыром. Когда наконец мы приготовили еду и сели за стол, Катюлик сказала:
– Девочки, а хотите выпить? – на что девочки переглянулись и ответили хором:
– Хотим! А что у тебя есть?
– У меня есть коньяк! – гордо ответила Катюлик. – Хороший коньяк!
– Да, – сказала я. – Катюлик мне рассказывала, как она его покупала, а гламурные девочки в магазине посоветовали ей купить "Бержерак". Который всегда пьют все генеральные директора
– Да, – сказала Катюлик. – Иду я как-то и встречаю соседку Ниночку. Говорю ей: ах, у меня так болит голова! А Ниночка отвечает: а выпей коньячку! Мы вот всегда пьем, когда плохо себя чувствуем! И я пошла и купила.
– Нет, Катюлик, – сказала я. – Тебе коньяку не надо. Выпей-ка водочки!
– Ну, водочка у меня тоже есть! – сказала Катюлик. И открыла бар, в котором красовались три бутылки водки, полбутылки какого-то странного бальзама и бутылка с надписью "Чин-чин" на импортном языке. Видимо, мартини. Но мы все же начали с коньяку.
И от первого рюмка
– Кира, как ты поедешь домой?! И не вздумай по дороге завернуть к какому-нибудь малознакомому мужчине! Я тебя знаю!
– Не-не-не! – сказала я.
А Катюлик сказала:
– Пускай остается!
Я завопила, что остаться не могу, у меня дома муж и дети.
– Какие муж и дети?! – спросили мама с бабушкой хором.
– Серега у свекрови, муж на работе, а Тема сам как-нибудь разберется!
– Не-не-не, – строго сказала я и нетвердой ногой стала собираться.
Когда я наконец оделась и была готова уйти, Катюлик закричала:
– Халат!!! Я же купила тебе халат! Раздевайся!
Пришлось раздеться и померить халат ядовитого розового цвета.
– Голливуд! – воскликнули мама с Катюликом хором. После чего халат был упакован, а я снова одета, собрана и причесана.
– Кира! – строго сказала мама. – Ты позвони мне, когда приедешь. И не вздумай по дороге приставать к мужикам!
– Дыши в сторону! – напутствовала меня Катюлик.
Поэтому по дороге домой я вела себя скромно – закрыла глаза и не дышала. А то кто его знает, доехала бы или нет.
***
Каждый вечер (и день, и утро, но это не так важно) мне звонит мама. Спрашивает, звонила ли я Катюлику. В зависимости от ситуации я отвечаю либо да, либо нет. Практически как Винни-Пух. Если нет – мама начинает рассказывать мне о Катюлике и жаловаться на нее. Катюлик, конечно, уже близка к выходу за пределы разумного, но не настолько.
Потом Катюлику звоню я. Выслушиваю текст про то, как мама на нее ругалась. За то, за то и вот за то.
Проблема – в данный момент жизни – заключается в том, что Катюлик чешется. Летом у нее болела голова и планета была не та, а сейчас она чешется. Зато голова при этом не болит. Как сказала мама – «когда у Катюлика была обварена нога, больше у нее не болело ничего. Только нога». И это было хорошо, если слово "хорошо" вообще применимо к данной ситуации.