Заметки путевого Обходчика
Шрифт:
А уже за миг туман сгинул. Будто и не было его вовсе. Осталась чернота тоннеля и слабое свечение наших фонариков. В голове тоже прояснилось. Даже боль ушла, а глаза снова встали на свои места.
Обсуждать только что увиденное не хотелось никому. Было лишь желание убраться отсюда подальше и поскорее. Усталость как рукой сняло. Откуда только силы взялись. Мы дружно, прейдя на легкую трусцу, понеслись в сторону Войковской.
На станции, как я и предполагал, почти никого не было. Почти. Пяток искателей легкой наживы сгрудились у костра, обсуждая какой-то очередной мерзкий план. Заслышав топот в тоннеле, они, было,
Отзвук выстрелов громким эхом разнесся по тоннелю. Но когда мы с Дашей вбежали на станцию, все уже было кончено. С горе бандитами было покончено за пару минут.
Глава 12. Опять в путь.
Станция Войковская никогда особой красотой не блистала. Тот, кто проектировал сие сооружение, не стал заморачиваться с отделкой стен, или хотя бы с ажурностью колон. Здесь все было правильным, прямым и до скукоты обыденным. И если бы не мрамор, то данную станцию вообще можно б было перепутать с подземным переходом или вестибюлем какого-то дома культуры.
Поэтому сейчас, после надцати лет запустения, станция производила весьма гнетущее впечатление. Но Савеловцы на то они и Савеловцы, чтобы не опускать руки ни при каких обстоятельствах. Они, не долго думая, по хозяйски закатали рукава и принялись к обустройству своего нового жилища.
Но проблемы все же были. Да еще какие. Большинство припасов и палатки в спешке оставлены на Савеловской. Проблема освещения – не всю жизнь же при кострах жить. А главное заканчивались запасы воды. Срочно требовались фильтры для очистки новой.
Слава Богу, что все это можно было купить. Хотя бы даже у Ганзы. Или в Китай-городе. Но все же лучше у Ганзы. Их товары обладали хоть какой-то степенью прочности. Приобретая что-то у ганазейских купцов, вы могли быть уверены, что оно не сломается, стоит лишь вам покинуть пределы лавки. Подобно мне, купцы еще дорожили своим именем, поэтому у них даже существовало что-то наподобие гарантийного обслуживания. Да-да. Я не шучу.
И я понял, что пришло время раскурочить один из своих тайников. Ну, захотелось мне спонсором заделаться, и что из того. Вот поэтому у меня с начальником состоялся весьма серьезный разговор.
Когда я сообщил ему о своем решении и попросил выделить мне в дорогу парочку провожатых, он даже прослезился.
– Не ожидал. Не ожидал – Савелий Порфирьевич шмыгнул носом, а потом подошел и крепко сжал меня в своих объятиях-клещах. У меня тут же перехватило дыхание. Но не от переизбытка чувств. Мои ребра трещали и вопили: «Отпусти!», а легкие вторили им, моля о доступе свежего воздуха.
– Живой! – начальнику надоело обниматься и я натужно задышал. У меня было такое ощущение, будто я только что пробежал многочасовой марафон или взобрался на высоченную гору. И я себе поклялся, что впредь надо быть поосторожнее в общении с ним, а то ж и помереть можно.
– Тебе не придется ни за что платить – сопение он видать перепутал со своим шмыганьем. Потому что продолжал разговор, не обращая на мое состояние никакого внимания. – Мешочек то я сберег – радостно сообщил
– Да в чем разговор – я все же восстановил запас воздуха и смог достаточно внятно ответить. – Я ж так и так собирался это сделать – напомнил, с чем я собственно пожаловал.
– Ну, тогда … - он снова распростер руки, но я был начеку и резко отступил назад.
– Не время для благодарности – я вытянул правую руку ладонью вперед, образуя между нами стоп барьер. – Вот дело сделаю, и тогда погуляем – я даже улыбнулся, отметив, что он успокоился и засунул руки в карманы брюк.
За те пару дней, проведенных на станции, я с головой погрузился в отношения с Дашей. Все, что мы вместе пережили, сильно сблизило нас. Мне даже уже стало казаться, что, то, что я почувствовал когда-то к незнакомке, было всего лишь мелким недоразумением. Что только с Дашей меня ждет счастливое и спокойное будущее. Скажу по секрету, я даже начал строить планы. Не говоря пока что ничего девушке, в воображение я видел себя здесь, рядом с ней. И сейчас мне казалось это единственно правильным решением. А то, сколько ж можно по станциям бегать, да приключений на свою голову искать.
Кстати, я всегда считал себя везучим. Судьба постоянно не давала мне окончательно сгинуть где-то в тоннелях метро, милостиво подставляя свое, пускай не всегда мягкое, но все же плечо. А вот в последнее время, я начал чувствовать, что как бы исчерпал лимит доверия, что ли. Нет, она и дальше регулярно меня спасала. Но делалось это на грани, в последний момент. Того и гляди, не успеет. Не уложится в свои собственные строки. А это ж все нервы, которые, как утверждали доктора, не восстанавливаются. Да и годы. Не мальчишка ж уже. Те же пробежки, которые еще совсем недавно давались мне так легко, играючи, теперь изматывали выше крыши. И восстанавливаться приходилось все дольше и дольше.
Сборы были недолгими. По той простой причине, что собирать, собственно, было нечего. Даже мой верный рюкзак, с набором нужных мне вещей, достался крысам. Прощаться я тоже не любил. Все эти приседания на дорожку и напутственные речи совсем не добавляли мне энергии. Скорее наоборот.
Вот и сейчас я тоже хотел по привычке уйти почти по-английски. То есть один два поцелуя, парочка слов и вперед, не оглядываясь. Но не в этот раз.
Должен заметить, что у меня с самого утра не заладилось. У меня буквально все валилось из рук. Я постоянно о что-то спотыкался. Казалось, еще чуток и сломаю или вывихну себе какую-то конечность, и на том мой поход закончится, так и не начавшись.
Но все это было пустяки. Главное Даша. В ее глазах было что-то не то. Какая-то безысходность обосновалась там, и никаким отшучиванием мне не удавалось ее оттуда вытравить.
– Может, ты не пойдешь? – этот вопрос я слышал сегодня, по крайней мере, раз пятый. – Почему ты? Что больше некому? – она подступила ко мне вплотную, надежно перекрыв любую возможность к отступлению.
– Ну, а кто, если не я? – я уже исчерпал все доводы, и поэтому повторял одно и то же, только в разных вариантах. Параллельно я старался улыбнуться, но, напоровшись на ее взгляд, быстро увял.