Замкнутое пространство (сборник)
Шрифт:
— Выходите, — губы Минус Первого были поджаты. Всем своим видом он выказывал сомнение в безопасности, которую сам только что и наладил.
— Всех обыскали, всем заглянули в глаза, — подхватил Минус Второй, словно отчитываясь перед Захарией Фролычем. — Похоже, что доктор действовал в одиночку. Но еще денек-другой, и здесь бы расплодилось настоящее осиное гнездо.
— Фролыч — что им надо, козлам этим, а? — снова заскулила Даша. Минусы переглянулись. Дашины выходки им надоели.
— Милочка, — вкрадчиво спросил Минус Первый, — что это у вас с лицом?
— Тебе какое дело? — огрызнулась та и непроизвольно погладила родимое пятно.
— Хочешь,
Даша вжалась в угол.
— Бритвой порежешь?
— Тьфу, дура, — неожиданно сплюнул Минус Второй. — Тебе, жабе, косметическую операцию предлагают — бесплатную, если заткнешься.
— Помолчи, Дашка, — согласился с ним и Захария Фролыч. — Не видишь разве — люди серьезные.
Даша Капюшонова видела. Она с усилием встала и, не отряхнувшись, вышла из подсобки. Трупа лысого доктора уже не было, охранники стояли с видом, будто ничего не произошло. За окном печально шуршали деревья, где-то наливали пивко, торговали недорогой парфюмерией. Только теперь Даша ощутила знакомый, некогда привычный запах лекарств и антисептиков; она вспомнила о собственных бдениях ночи напролет, когда клевала носом в пустынном коридоре, при свете настольной лампы, а девичьи слезы капали на роман Абдуллаева…
Будтов осторожно выбрался следом. Догадываясь, что из его затеи ничего не выйдет, он все-таки попросил глоточек и вздохнул, получив деликатный отказ.
— Пройдемте наверх, — пригласил Минус Первый. — Пора приводить вас в порядок. Успехи современной медицины позволяют надеяться, что о глоточках вы больше не вспомните.
Даша никак не хотела понять, куда попала:
— А разрешение у вас есть? Не имеете права насильно лечить!
— Это верно, не имеем, — кинул Минус Второй, беря ее под локоть. — Но будем. Думаете сопротивляться?
Даша не думала, это был дежурный понт — для порядку.
Процессия стала подниматься по ковровым ступеням. Впереди шел Минус Первый, а его напарник замыкал шествие. Будтов и Даша казались персонажами из детского мультфильма, которых — жалких и беспомощных зверушек — ужасные разбойники ведут в свое логово, собираясь привязать к дереву, а дальше будет видно. Дальше вмешаются добрые силы, спасатели Чип и Дейл.
Однако сценарий, по которому разворачивались события, писал кто-то другой, и этот другой не любил ни зверушек, ни деток. Будтова с Дашей привели прямиком в процедурный кабинет с двумя перевязочными столами. Инструментов и аппаратуры было столько, что кабинет в любую минуту можно было превратить в операционную. Пленники среди всей этой роскоши смотрелись так, что их оставалось только убить и побыстрее вынести вон, на свалку, куда выбрасывают недоеденную больничную кашу и ампутированные больничные ноги.
Вдруг по стенке прополз таракан, и Будтов немного утешился.
— Раздевайтесь, — приказал Минус Второй, надевая халат прямо поверх пиджака.
Минус Первый позвонил в звонок.
Сестры явились строем, в количестве пяти человек. Лица у них были абсолютно бесстрастными, хотя они только что лишились старшего медицинского персонала в виде лысого доктора.
"Застращали", — уважительно подумал Захария Фролыч и послушно скинул ботинки. Минусы повели носами. Общей гармонии был нанесен чувствительный удар.
— Не смотрите, — буркнула Даша, берясь за пуговицы.
— Рады бы, — возразил Минус Второй, — только за вами глаз, да глаз нужен.
— А что вы с нами будете делать? — поинтересовался Будтов, вылезая из брюк. —
— Это само собой разумеется, — ответил тот. — Капельницы — только начало. Мы вытравим из ваших организмов всю дрянь, до капли. Потом применим гипнотические суггестии в сочетании с внутривенным наркозом. Думаю, что эти меры отвратят вас от вашего пагубного пристрастия — на первое время. Потом мы постараемся изменить вашу внешность — как медицинскими способами, так и не вполне медицинскими… — Минус Второй замялся, подбирая слова. — В общем, кое-каким полезным фокусам обучен не только Аль-Кахаль. Конечно, это не решит проблемы, настоящие Радикалы рано или поздно выйдут на ваш след, но что касается их приспешников из простых смертных — этих можно обвести вокруг пальца. Так что, — он повернулся к Даше, которая прикрыла рукой продолговатую грудь, — ваша блямба будет убрана не из какого-то там милосердия… мы благотворительностью не занимаемся. Просто вы — важный свидетель, у которого не должно быть особых примет.
Даша Капюшонова плохо понимала происходящее; инстинктивно она обратилась к исконно русской медитации. Душа расползлась по просторам, привечая травинки с былинками; что до носителя, то с ним можно было делать, что угодно. Враждебная сила гвоздала пустоту, не находя себе точки приложения. В пустых глазах шумел невидимым морским прибоем денатурат. Пот, проступивший на лбу, издавал острый запах лаков и красок. Захария Фролыч, услышав фамилию «Аль-Кахаль», безразлично насторожился. Об Аль-Кахале говорил Топорище. Ах, да, это тот самый отмороженный хмырь с фотографии.
Что-то стукнуло, Будтов скосил глаза. Содержимое карманов высыпалось на пол, в том числе и пистолет. Снимки разлетелись по кафельному полу; один из них — как раз Аль-Кахаля — Минус Первый поймал ногой и сладострастно припечатал к плиткам. В кулаке его товарища, Минус Второго, запищало: труба. Минус Второй послушал и обратился к напарнику:
— Ребята нашли Будтова-старшего. Стоят возле дома, спрашивают, что делать дальше.
Минус Первый подумал и решил:
— Пусть зайдут, пусть никуда его не выпускают. Мало ли что. Пусть охраняют.
Тот кивнул и приказал в трубку:
— Оставляйте засаду. Старика беречь, как зеницу ока. Незнакомых, если будут вмешиваться, гасить. А если не будут — задерживать.
Труба бипнула, отключилась.
Покуда Консерваторы распоряжались и подбирали с пола всякое добро, сестры заканчивали пеленание. Захария Фролыч и Даша оказались намертво прикрученными к столам. Руки у них были неестественно вывернуты венами наружу. К головам прикрепили резиновые обручи с пазами, в которые теперь вставляли разноцветные электроды. От груди тянулись провода, по экранам бежали изумрудные волны.
Минус Первый рассеянно подошел к раковине, наклонил над ней бутылку с остатками «смирновской» и сосредоточенно выпятил губы. Послышалось убийственное бульканье; на мониторах каждый бульк сопровождался внеочередным сердечным сокращением: экстрасистолой.
Минус Второй остановился между столами, скрестил на груди руки и сочувственно посмотрел на обездвиженные тела.
— Потерпите еще немного, — он улыбнулся. — Скоро все пройдет. И вам тогда расскажут вещи, воспринять которые будет сложно даже трезвым, очищенным сознанием — не говоря уже о вашем нынешнем, поврежденном. Вы все поймете и осознаете, какая колоссальная ответственность возложена на вас от века. И мы искренне надеемся, что в наших персонах вы обретете своих верных и преданных слуг. Давайте! — скомандовал он сестрам.