Замочить Того, стирать без отжима
Шрифт:
Хрюнинг выслушивает весь этот крик без малейших эмоций на лице — откуда у зомби эмоции. Команды что-либо делать не было, поэтому бывший специалист по швейным машинкам сидит ровно и даже не дышит. Впрочем, как всегда.
Хозяин переводит дух, вытаскивает зеркальце и приводит себя в порядок. Величественным жестом поправляет плащ и опять превращается в авторитетного и непогрешимого.
— Переписать. Попадаешь героя в… Будённого. Осень сорок первого, конная армия из Крыма вплавь переправляется в Румынию. Захват Констанцы, уничтожение нефтяных месторождений в Бухаресте….
— В Бухаресте? – механически переспрашивает Хрюнинг.
— В Бухаресте,
Зомби кивает.
— И чтобы мне без этого, эстетства! Эмоции и прочие рассусоливания мне не нужны! Попадание, всё плохо, ГГ напрягается, находит выход, которого в упор не видят местные идиоты, рывок и победа!
И чтобы без баб!
Хрюнинг молча выворачивает из обёртки очередную пачку бумаги, заправляет в машинку первый лист и бьёт по клавишам:
«Гречиху с поля никто не убрал. Лишь чёрные пятна в местах попадения мин и снарядов разрывали её лохматое красное полотно…»
Наше время. Где-то внутри её величества Московской Кольцевой Автомобильной Дороги. По наличию оргтехники и мебели набившего оскомину вида помещение можно отнести к офисным. Шорох страниц, стук нажимаемых на калькуляторе клавиш. За окном лето, но окно предусмотрительно не открывается – за тройным стеклом стеклопакета струится густой, ароматный Московский Воздух. Гудит кондиционер.
— Они охренели, коллега. Причём в этот раз все сразу. Эпидемия какая-то.
Из смежного помещения появляется голова коллеги – видимо, он сидит недалеко от двери и просто наклонился, не вставая. Усы, бородка и высокий начёс тёмных волос нам явно уже где-то встречались.
— Что, опять требуют заплатить?
— Хуже. Завалили суды исками.
Слышно, как в соседней комнате выдвигается и через какое-то время задвигается обратно ящик стола.
— Плевать, — доносится оттуда. — Не впервой, отобьёмся.
Сидящий в комнате отодвигает калькулятор и смотрит на часы.
— Не в этот раз, к сожалению. Там всё серьёзно. Они получили доказательства печати дополнительных тиражей.
— Что, всех?
— Процентов тридцать, но этого хватит.
Пауза. В соседнем помещении обдумывают ситуацию.
— Слушай, а может им всё-таки заплатить? Половину?
— Ну-ну, — язвительно отвечает видимый собеседник. — Большую часть мы с тобой уже потратили. А твои новые МТА (молодые талантливые авторы) практически не продаются, скоро склад возвратами под крышу забьём. Ты кредиты свои гасить собираешься?
Очередная порция тишины.
— И что будем делать? — у появившейся в дверном проёме головы на лице растерянность и недоумение.
— А хрен его знает, ваше благородие! — ехидно скалится тот, что считал на калькуляторе. — Вот если б они все провалились куда…
Несколько позже. Если верить спутниковому навигатору, уже за пределами МКАД.
Тёмное помещение с наглухо задёрнутыми шторами. Стены украшены орнаментом в неоскифском зверином стиле, быки борются с медведями. Чувствуется рука талантливого художника — выпученные глаза, вываленные языки, раззявленные пасти. Кажется, сейчас они придут в движение, раздастся грохот копыт, уши заложит от звериного рёва. На полу, в нанесённой краской «Капорол»
Лихорадочно мечутся по виртуальным кнопкам шестого айфона (шестой в данном случае порядковое числительное, а не обозначение модели) пальцы с ухоженными ногтями.
«Абонент 782 146 D38 s95 412 3Rq срочно требует встречи с контрагентом!»
Тревожное мигание экрана в руке вызывающего, серия длинных гудков и экран монитора вспыхивает зловещим красным светом. Скрытые в стенах динамики оживают:
— Сколько можно, убери эти пошлые цветовые эффекты, как маленький, в самом деле.
Щелчок пульта, тревожное мигание сменяется ровным светом. С экрана мило улыбается лицо пожилого человека с дружелюбным оскалом золотых зубов. (Когда вставлял, фарфоровых ещё не было, теперь менять уже поздно, своего рода атрибут. La noblesse oblige, сами понимаете).
— Ну, что у тебя опять? Между прочим, тебе не надоела эта вонь? — косится на горящие свечи. — Следующий раз зажги пару стодолларовых купюр — меньше возни, а детских страданий в них побольше, чем в твоих средневековых артефактах.
Вызвавший, справившись с волнением:
— Мне срочно нужна помощь.
— Надоело. — Морщится недовольно лицо на экране. — Выкручивайся сам.
— Под угрозой находятся сделанные вами инвестиции!
— Такая душонка это не инвестиции, это просто дрянь и скрежет зубовный. Дешёвка, купленная втридорога, тут я однозначно прогадал. Но вложено действительно много.
Из динамиков раздаётся долгий прочувствованный вдох.
— До чего бездарный нынче клиент пошёл! Ничего, абсолютно ничего не способны сделать сами… Что на этот раз?
***
Михаил Крестовский aka Korpus Kristi
Я уже заканчивал прибираться в мастерской. Сегодня, надо сказать, особой работы и не было, так, больше ковырялся для души. Сменил одному клиенту прицел на последней модели «Баррета», смонтировал на винтовку имевшийся у него двадцатикратный «Льюпольд 19/04». Если хочет человек сэкономить на покупке такой большой пушки — он в своём праве. Ставил далеко впереди, «по-скаутски» — Леонсио любит стрелять таможенников прямо в джипах, навскидку. Утверждает, что иначе они успевают смыться. Может быть, он и прав, сам я не пробовал — некогда.
Убрал винтовку в чехол, положил в ящик старые кольца, вернул на витрину освободившийся прицел. Зашёл в кладовку, перетащил в тайник оба ящика с контрабандными АКМами ижевского производства, с этим товаром у нас в Юте последнее время проблемно – спрос подскочил, а поставки накрылись. Санкции называется. Из Мексики таскаем, по деньгам даже выгоднее кокаина выходит. Опять же, намного гуманнее — кокаин убивает медленно. Хорошо хоть патронный завод в Сербии Клинтон не разбомбил в своё время, поставки регулярные, но я на всякий случай приныкал в подвале тысяч сто «семёрки». Аккурат за ящиком, в котором храню на всякий случай свой именной М2НВ. Да-да, тот самый, любимая в штатах «пятидесятка» старины Браунинга, он же Ма-Дьюс. Спросите — где взял? А места нужно знать. У моего старого «Хамвика» даже «собачья будка» под него есть. Не на крыше, конечно, в гараже. На всякий случай. А случаи, они всякие бывают.