Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
"Когда король Людъ увидлъ своего сына и замтилъ, что принцъ сталъ красивымъ молодымъ человкомъ, онъ тотчасъ же далъ себ слово какъ можно скоре женить принца, чтобы славный родъ Люда не прекращался до скончанія вковъ. Въ этихъ видахъ онъ составилъ чрезвычайное посольство изъ благородныхъ сеньеровъ, которымъ нечего было длать, между тмъ каждый изъ нихъ горлъ желаніемъ получить доходное мсто. Такъ удачно составленное посольство Людъ послалъ къ сосднему королю просить, чтобы его величество отдалъ свою прелестную дочь замужъ за его сына. При этомъ онъ приказалъ разсыпаться въ увреніяхъ, что британскій король, хотя пламенно желаетъ сохранить дружескія отношенія съ королемъ, своимъ братомъ и другомъ,
"Едва этотъ отвтъ достигъ Англіи, вся страна возликовала; со всхъ сторонъ раздались радостныя восклицанія, всюду устроились блистательные пиры и слышался звонъ монеты, которая переходила изъ рукъ народа въ кошелекъ сборщика податей королевскаго казначейства, собиравшаго ее для пополненія расходовъ, которыхъ потребуетъ счастливое бракосочетаніе. Король Людъ выслушалъ отвтъ сосдняго короля съ высоты своего трона, въ полномъ собраніи своего совта, и, по случаю великой радости, приказалъ лорду министру юстиціи принести самыя лучшія вина и призвать менестрелей, — и пошелъ y него пиръ горой.
"Среди этихъ празднествъ и всеобщей радости только одинъ человкъ не пилъ, когда искрометное вино шипло въ его стакан; не танцовалъ, когда инструменты менестрелей издавали самые чарующіе звуки. Этотъ человкъ былъ самъ принцъ Блэдудъ, въ честь котораго народъ выворачивалъ свои карманы, наполняя его кошелекъ. Принцъ, позабывъ, что за него долженъ оффиціально влюбляться министръ иностранныхъ длъ, въ противность правиламъ дипломатіи и политики, иозволилъ себ сдлать самопроизвольно сердечный выборъ и уже совершилъ помолвку съ дочерью одного благороднаго аинянина.
"Здсь для сравненія мы не можемъ не выставить поразительный примръ одного изъ многочисленныхъ преимуществъ цивилизаціи и современной утонченности нравовъ. Еслибъ принцъ жилъ въ наше время, онъ безъ всякаго зазрнія совсти женился бы на принцесс, избранной его отцомъ и немедленно и серьезно принялся бы за дло, чтобы тмъ или другимъ способомъ избавиться отъ нея. Онъ могъ бы разбить ея сердце систематическимъ презрніемъ и оскорбленіями; a если бы спокойная гордость, свойственная ея полу, и сознаніе своей невинности дали бы ей силу противостоять его возмутительному обращенію съ нею, ему не составило бы труда другимъ способомъ отнять ея жизнь и избавиться отъ нея безъ шуму. Но ни одно изъ подобныхъ средствъ не пришло въ голову принцу Блэдуду, и онъ ршился выпросить y отца особую аудіенцію и признаться ему во всемъ.
"Самая древнйшая прерогатива королей — управлять всмъ, кром своихъ страстей. Король Людъ предался самому возмутительному гнву; онъ бросилъ свою корону на полъ, потомъ опять надлъ ее на голову (въ то время короли носили корону на своей голов, a не держали ее въ Тоуэр): затопалъ ногами, билъ себя въ голову; требовалъ отвта y неба, зачмъ его собственный сынъ возмущается противъ него; наконецъ, призвалъ свою стражу и приказалъ запереть принца въ тюрьму; — такое наказаніе встарину короли обыкновенно назначали своимъ сыновьямъ, если ихъ брачныя наклонности расходились съ видами и соображеніями короля, ихъ отца.
"Прошелъ почти годъ съ той поры, какъ принцъ Блэдудъ былъ засаженъ въ тюрьму, и его глаза не видли никакого другого предмета, кром каменной стны, a объ освобожденіи его не было ни слуху, ни духу. Весьма натурально, что принцъ сталъ думать о
"Монархъ дошелъ до крайней степени бшенства, когда узналъ о побг своего сына. Сначала онъ не зналъ, на комъ выместить свой гнвъ, какъ вдругъ, къ счастію, ему пришелъ на память лордъ-канцлеръ, здившій въ Аины за принцемъ: въ одно и то же время король отнялъ отъ него пенсію и снялъ съ него голову.
"Между тмъ молодой принцъ, искусно переодтый, бродилъ пшкомъ по владніямъ своего отца; онъ весело и хладнокровно переносилъ все лишенія, поддерживаемый сладкими воспоминаніямъ объ юной аинянк, бывшей невольной причиной его несчастій. Однакожъ онъ остановился отдохнуть въ деревн и увидлъ, что большая часть ея жителей весело танцовала на площади, a лица всхъ ихъ блестли благонамренной радостью; принцъ подошелъ къ нимъ и рискнулъ спросить ихъ, съ чего это они такъ радуются и веселятся.
"— Разв вы не знаете, о странникъ, — замтилъ ему одинъ старикъ, — о, недавней прокламаціи нашего милостиваго короля?
"— Прокламаціи! Нтъ. Какой прокламаціи? — спросилъ принцъ, который, проходя по проселочнымъ путямъ, не зналъ ничего, что происходило на большихъ дорогахъ (если таковыя въ то время существовали).
"– Дло въ томъ, — сказалъ крестьянинъ, — что иностранная двица, на которой хотлъ жениться принцъ, вышла замужъ за благороднаго иностранца въ своей стран; нашъ король, объявляя объ этомъ событіи, приказалъ везд праздновать его, такъ какъ теперь принцъ Блэдудъ, конечно, возвратится ко двору своего отца и женится на принцесс, выбранной его отцомъ; говорятъ, она прекрасна, какъ полуденное солнце. Ваше здоровье, сэръ. Боже, спаси короля!
"Принцъ не захотлъ дальше разговаривать и ушелъ изъ деревни быстрыми шагами. Онъ скрылся въ сосдній лсъ и бродилъ тамъ по самымъ глухимъ мстамъ, бродилъ день и ночь, бродилъ подъ палящими лучами солнца, бродилъ при блдномъ свт луны, не обращая вниманія ни на полуденный жаръ, ни на ночные туманы. Бродя такимъ образомъ изъ лса въ лсъ, изъ пустыни въ пустыню, и желая достигнуть Аинъ, онъ очутился въ Бат.
"Города Бата, впрочемъ, въ то время не существовало, и принцъ пришелъ только на то мсто, гд теперь расположенъ этотъ городъ. Въ то время тамъ не было и признаковъ человческаго жилья, не замчалось слдовъ человка; но была та же прелестная природа, какъ и теперь, то же восхитительное мстоположеніе, та же красивая долина, тотъ же заливъ, т же могучія горы, которыя издали кажутся мрачными, но на близкомъ разстояніи теряютъ свою дикость и представляютъ изъ себя мягкіе, граціозные контуры. Очарованный красотою картины, принцъ упалъ на траву; слезы обильно потекли изъ его глазъ и падали на его распухшія отъ усталости ноги.
"— О! — вскричалъ несчастный Блэдудъ, складывая свои руки и печально поднявъ свои глаза къ небу. — О, если бы мой тяжелый путь могъ окончиться здсь, на этомъ мст. О, если бы эти благодтельныя слезы, которыми я оплакиваю свои несбывшіяся надежды и обманутую любовь, могли мирно течь цлые вка!
"Его мольба была услышана. То было время владычества языческихъ боговъ, которые частенько ловили людей на слов съ предупредительностью, подчасъ тягостною для проболтавшагося смертнаго. Земля раскрылась подъ ногами принца, онъ упалъ въ пропасть, которая мгновенно закрылась надъ его головой, но его горячія слезы продолжали течь, просачиваясь черезъ землю и образуя источникъ теплой воды: текутъ он и теперь.