Замок Бландинг
Шрифт:
— А как же!
— И значит, сценарий нам не принадлежит?
— Конечно, нет. Все права на него принадлежат М.О.Г. вот уже одиннадцать лет.
Мистер Шнелленхамер хлопнул себя по лбу:
— Ну конечно же! Вспоминаю, вспоминаю! Ну совсем из головы вон.
И он вновь поднялся на сцену.
— Леди и джентльмены, — сказал он, — вся работа с «Глазированными грешниками» прекращается незамедлительно. Студия обнаружила, что они ей не принадлежат.
Полчаса спустя в столовой «Идеало-Зиззбаум» царило ликование. Женевьева Бутл порвала помолвку с Булстродом и сидела, держа руку Эдварда Мургатройда. Мабелле Риджуэй порвала помолвку с Эдвардом Мургатройдом
— И что вы, хорошие мои, думаете делать дальше? — осведомился Эдвард Мургатройд, ласково глядя на Булстрода и Мабелле. — Есть у вас какие-нибудь планы?
— Я отправился сюда найти нефть, — сказал Булстрод, — что теперь и сделаю.
Он весело взмахнул рукой и дружески шлепнул бутлегера по сверкающим волосам.
— Ха-ха! — засмеялся Булстрод.
— Ха-ха! — покатился со смеху мистер Мургатройд.
— Ха-ха! — зазвенели Мабелле и Женевьева.
Прекрасное чувство товарищества сплачивало молодую четверку. Ими стоило полюбоваться.
— Нет, но серьезно, — сказал мистер Мургатройд, утирая глаза. — У вас с этим все в ажуре? Хватит, на что пожениться?
Мабелле посмотрела на Булстрода. Булстрод посмотрел на Мабелле. Первая тень омрачила их счастье.
— Да нет, — вынужден был признаться Булстрод.
Эдвард Мургатройд хлопнул его по плечу.
— Ну, так вступай в мое дело, — сказал он душевно. — Для друга у меня всегда найдется местечко. А к тому же в следующем месяце мы приберем к рукам производство пива в Норт-Сайде, и мне понадобятся надежные помощники.
Булстрод, глубоко растроганный, стиснул его руку.
— Эд! — воскликнул он. — Вот это по-дружески. Завтра же куплю пулемет.
Другой рукой он нащупал руку Мабелле и пожал. Снаружи радостный смех перешел в неистовые крики одобрения. Запылал костер, и мистер Доукс, мистер Ноукс, мисс Фейвершем, мисс Уилсон, мистер Фортингей, мистер Мендельсон, мистер Марки и прочие кидали в него свои наработки по «Глазированным грешникам».
В административном здании мистер Шнелленхамер и мистер Левицки, прервав на минуту свое семьсот сорок третье совещание, прислушались к ликующим голосам.
— Просто чувствуешь себя Линкольном, верно? — сказал мистер Левицки.
— А! — сказал мистер Шнелленхамер.
Оба снисходительно улыбнулись. В сердце своем они были добрыми людьми и предпочитали, чтобы девочки и мальчики чувствовали себя счастливыми.
Киватель
Премьера суперфильма «Малыш», которая состоялась в «Перлах грез» на Хай-стрит, вызвала оживленную дискуссию в «Отдыхе удильщика». Несколько наших наиболее заядлых любителей премьер зашли туда после сеанса для подкрепления, и беседа вскоре перешла на тему малолетних кинозвезд.
— Насколько мне известно, это сплошь лилипуты, — сказал Ром С Молоком.
— Я тоже про это слышал, — подхватил Виски С Содовой. — Кто-то рассказал мне, что в каждой голливудской студии имеется особый человек, который только тем и занимается, что колесит по стране, прочесывает все цирки и, отыскав подходящего лилипута, заключает с ним контракт.
Все мы машинально посмотрели на мистера Муллинера, ожидая, чтобы этот неиссякаемый источник мудрости изрек свой авторитетный вердикт. Мудрец нашего зала
— Затронутый вами вопрос, — наконец изрек он, — возник в умах мыслящих людей, едва эти прыщульки обрели популярность на экране. Некоторые утверждают, что натуральные детишки просто не могут быть настолько омерзительными. Другие стоят на том, что ни один благонамеренный лилипут не унизится до проделок этих звездных малюток. Но отсюда возникает вопрос, который нам следует задать себе: насколько лилипуты благонамеренны? Все это крайне спорно и темно.
— Ну, — сказал Ром С Молоком, — а этот мальчонка, которого мы видели сегодня, этот Джонни Бингли? Хоть убейте, не поверю, что ему только восемь.
— Что касается Джонни Бингли, — согласился мистер Муллинер, — ваша интуиция не ввела вас в заблуждение. Насколько мне известно, ему слегка за сорок. А мне про него известно все, благодаря тому, что именно он сыграл решающую роль в судьбе моего отдаленного свойственника Уилмота.
— Ваш отдаленный свойственник Уилмот был лилипутом?
— Нет. Он был кивателем.
— Кем-кем?
Мистер Муллинер улыбнулся:
— Не так-то просто объяснить непосвященным сложнейшую иерархию сотрудников голливудской кинокомпании. Вкратце киватель — это вроде дакалки, но ступенью ниже на иерархической лестнице. Обязанность дакалки — присутствовать на совещаниях и говорить «да». Обязанность кивателя, как подразумевает само название, состоит в том, чтобы кивать. Глава студии высказывает какое-то мнение и обводит присутствующих выжидательным взглядом. Это сигнал дакалке сказать «да». Следом за ним «Да!» говорит второй дакалка — или вице-дакатель, как его иногда называют, а следом за ним свое слово произносит младший дакалка. И только когда все дакалки отдакнутся, начинают функционировать киватели. Они кивают.
Портер Напополам С Элем заметил, что работка эта так себе.
— Не слишком престижная, — согласился мистер Муллинер. — Это примерно среднее положение между человеком при машине, создающей ветер, и автором дополнительных диалогов. Имеется еще каста неприкасаемых, или ассистентов кивателей, но это уже тонкости, которыми я не стану вас утомлять. В то время, о котором пойдет мой рассказ, Уилмот был полноправным кивателем. И тем не менее он, бесспорно, замахнулся слишком высоко, когда осмелился претендовать на руку Мейбл Поттер, личной секретарши мистера Шнелленхамера, президента кинокорпорации «Идеало-Зиззбаум».
Безусловно, при обычных обстоятельствах между девушкой на столь высокой должности и мужчиной в положении моего дальнего свойственника вряд ли могли возникнуть сколько-нибудь дружеские отношения. Уилмот заручился ее благоволением благодаря двум обстоятельствам — во-первых, тому, что вырос на ферме и ему были знакомы привычки и повадки разнообразных птиц, а во-вторых, тому, что мисс Поттер перед тем, как обосноваться в Голливуде, выступала на эстраде как имитатор птичьих голосов.
Об эстрадных имитаторах птичьих голосов и их страстной приверженности своему искусству написано крайне мало, зато всем известно присловие: «Став имитатором птичьих голосов, навсегда им останешься». Пусть в описываемые дни Мейбл Поттер была лишь прелестной машиной, строчащей под диктовку своего нанимателя и ведущей его корреспонденцию, но в ее груди по-прежнему пылало пламя тех высоких идеалов, которые неизменно одушевляют девушку, в прошлом привыкшую испускать на эстраде перед битком набитым зрительным залом мелодичные трели кукушки, козодоя и других певчих птиц, всем вам известных.