Замок Фрюденхольм
Шрифт:
Страна слушала знакомый голос. Его слушали в домах, на хуторах и в виллах. Этот голос говорил от имени не одной партии, а от имени всех сотрудничающих партий и объединившихся в едином порыве классов.
Правительство было пополнено политическими деятелями из различных буржуазных партий. Социал-демократы изъявили согласие разделить правительственную власть со своими бывшими противниками, и предложение было принято. Трудности надо преодолевать сообща. Ради общности большинство должно принести жертвы.
Был принят закон о замораживании заработной платы, о запрещении забастовок. О снижении надбавок на дороговизну. Проведено перераспределение работы, что
Социальное вспомоществование урезано. Увеличились взносы в кассу безработных. Повысились все цены. Не без удовольствия граф Розенкоп-Фрюденскьоль видел, как растут его доходы. Новый закон о поставках зерна был результатом национального единения. Нильсу Мадсену и другим крупным хуторянам единение также принесло радость. Но хусмены лишились возможности покупать корм, и небольшим хозяйствам пришлось уменьшить поголовье скота.
— Необходимо приспосабливаться к сложившимся обстоятельствам, — сказал по радио глубокий голос. — Наше время призывает всех датчан к сотрудничеству.
В конце мая Расмус Ларсен получил циркуляр от Объединения профсоюзов и вывесил его на доске объявлений в своей конторе, где его могли изучать приходившие отмечаться безработные.
«По предложению Министерства иностранных дел и Министерства социальных дел Объединенные профсоюзы приняли участие в переговорах с начальником по эмиграционным делам об отправке рабочей силы в Германию. Немецкая сторона предложила поставить Дании три миллиона тонн угля и один миллион тонн кокса при непременном условии, что мы пошлем в Германию определенное количество рабочих, требующихся для добычи угля.
В процессе переговоров удалось добиться, чтобы датская рабочая сила была занята не на угольных шахтах, как сначала предполагалось, но в других местах с целью высвободить немецких рабочих, которых направят на добычу угля».
Как явствует из прилагаемого циркуляра Государственной эмиграционной конторы, немецкие власти учредили собственную контору в здании «Вестерпорт», которая предоставляет работу в Германии на указанных в циркуляре условиях.
Расмус Ларсен знал, что, когда безработные прочтут циркуляр, начнутся споры и ропот недовольных. И чтобы предупредить критику со стороны наиболее докучливых безработных, Расмус рядом с циркуляром повесил на доске вырезку из «Социал-демократен». В ней приверженцы коммунизма могут прочитать, за кого их считают и почему не находят нужным вступать с ними в дискуссию.
22
«…Мы не сомневаемся, что однажды коммунистических руководителей привлекут к ответу», — писала газета.
Комиссар полиции Хорсенс читал ту же самую статью. Он протянул газету своему помощнику.
— Я не политик, — сказал полицейский комиссар, — и, откровенно говоря, очень мало интересуюсь политикой. Но мне кажется, в этой газете все сказано очень ясно и понятно.
В Отделении «Д» копенгагенской полиции была горячая пора. Комиссар полиции Хорсенс и его помощник Оденсе усердно трудились, обливаясь потом от жары. Окна секретного отделения были настежь раскрыты в широкий мир, сюда доносились городские шумы — трамвайные звонки, скрип кранов в гавани, грохот от подъема и наводки моста Лангебро и пение марширующей колонны солдат: «Denn wir fahren, denn wir fahren, denn wir fahren gegen Engeland!»
Оба полицейских занимались сортировкой специальной картотеки и раскладывали по группам
Большой стол был весь завален белыми карточками, могло показаться, что полицейские комиссары раскладывают пасьянс или играют в какую-то другую игру. Они сидели без пиджаков, Хорсенс был в жилете с резинками на рукавах рубашки. Перед ним среди карточек стояла фотография фру Хорсенс с детьми — оставшиеся дома дорогие существа. Тут же были и бутылки с пивом, и обливавшиеся потом полицейские частенько к ним прикладывались.
Карточки сортировались следующим образом; в одну группу входили коммунисты, состоявшие членами центрального руководства партии. В другую группу — депутаты фолькетинга или члены городских советов. К третьей группе относили членов правления профсоюзных организаций. К четвертой — редакторов и журналистов, и т. д.
Это была муторная и утомительная работа, и если Отделение «Д» и в дальнейшем останется сугубо информационным учреждением, где власти могут получить сведения об отдельных гражданах, то перегруппировка карточек и выделение специальной картотеки на коммунистов окажется бессмысленным и в дальнейшем будет только мешать. Новая система имела смысл лишь в том случае, если подготавливалась кампания арестов. Если есть уверенность, что настанет день, когда поступит распоряжение арестовать активных датских коммунистов.
Вот ради этой перспективы и потели два датских полицейских комиссара.
После оккупации страны длительная и ожесточенная война между Отделением «Д» копенгагенской полиции и СИПО при государственной полиции прекратилась. При создавшемся для Дании серьезном положении единство и сплоченность должны были воцариться и в здании Полицейского управления. Сразу же после девятого апреля оба секретных отделения были переданы во вновь учрежденную организацию, которая называлась «Прокуратура по особым делам». Эта организация должна была функционировать как связующее звено между немецкими оккупационными властями и датской полицией, и в задачу ее входило вести расследование и пресекать возможные преступления датских граждан против оккупационных властей и немецких военных сил, которые «по соглашению с датским правительством» оккупировали страну.
Руководителем новой организации назначили прокурора Нильса Хернилля. Когда-то он занимал пост полицмейстера в Скьерне. Позднее он стал полицейским адвокатом в Копенгагене, где снискал уважение как исполнительный и способный человек. Совершая во время отпуска поездки в Гарц и по Рейну, он изучил немецкий язык, теперь это ему пригодилось. Он пользовался известностью как опытный и добросовестный юрист и любитель геральдики и родословных таблиц. Он никогда не мог и представить себе, что ему суждено будет сыграть определенную роль в истории Дании, и когда дело зашло так далеко, он позаботился о том, чтобы эта роль была как можно менее значительной.
Когда после многих месяцев напряженного труда комиссар полиции Хорсенс составил свою особую картотеку на коммунистов, он поручил дальнейшую работу над ней двум более молодым сотрудникам, сержантам полиции Вильяму Хансену и Вигго Тюгесену.
— Я мало смыслю в политике, — сказал комиссар полиции Хорсенс. — Я делаю свое дело и не вмешиваюсь в Дела других, у меня нет настоящих знаний, чтобы оценить этот материал с политической точки зрения. Тут нужны молодые, свежие силы, которые вращаются в гуще жизни и ощущают пульс времени, — Добросердечный ютландец был просто счастлив, оттого что смог дать молодежи ответственное задание в такой трудный для родины момент.