Замок на болотах

Гарин Александр Олегович

Не завершив речи, Каля вдруг дернула повод, останавливая прядущую ушами лошаденку.

– Тиша, - прошипела девушка, вытягивая из ножен клинок.
– Идет кто...прямо на нас...

– Не нравится мне звук его шагов, - пробормотал Казимир, оставив в покое голову, которую тискал уже долгое время и берясь за рукоять меча.
– Будто и не шаги это.

– Шаги там тожа есть, - Каля придержала поводья.
– Зараза, сховаться не успеем!

Лесная тропа до того заросла,

не просматривалась уже на пяток шагов вперед. Таинственный прохожий должен был вот-вот выйти к ним. И вправду, через мгновение он появился.

Только потому, что в самый последний миг он вспомнил, где ему приходилось слышать такое раньше, Казимир успел изо всех сил ударить в бок разбойницу, да так, что она не удержалась в седле. Сам он качнулся в другую сторону, но нога зацепилась за стремено, и шляхтича опалило, словно жаром хлебной печи. Кони, его и Кали, мертвыми тушами пали на дорогу - у них обгорели головы. Казимир в диком рывке выдрал ноги из стременьев, кажется, сорвав подошву, и с ходу бросился в большую стоячую лужу, чтоб сбить охватившее его свирепое пламя.

Но купаться долго ему не пришлось. Краем глаза он разглядел метнувшееся к нему темное пятно, и успел вскинуть полу дорожного плаща. Весь выдох молодого черного дракона пришелся на него. Несмотря на то, что плащ был мокрым насквозь, от него осталась только горелая тряпка в кулаке Казимира, а сам комес опять задохнулся от жара, уже не нырнув, а завалившись в мутную стоялую воду...

– Стой, девка! Не стреляй!

Уже готовая было спустить тетиву, Каля придержала руку. Крикнув, высокий старик издал пронзительный звук горлом, и дракон, уже набравший воздуха для повторного выдоха - рокового для Казимира, замешкался. Всем телом обернувшись на этот звук, он, только что стремительный, как стрела, переваливаясь, отошел к старику.

Комес сел в мутной воде. Его мутило, холод пробирал до костей, но подняться он был не в силах. Небо вновь начало свистопляску с землей и ему оставалось только ждать.

Дракон остановился рядом с дедом, не потеряв, однако, угрожающего вида. Каля по-прежнему держала стрелу на тетиве, но острием вниз.

– Простите, добрые странники, - проскрипел старик, успокаивающе кладя руку на голову дракону.
– Не со зла он, не со зла. Повстречались мы с лихим народцем, еле ноги унесли...

– Вы унесли?
– сочла необходимым уточнить разбойница, не опуская лука.

– Та нет жишь, не мы!
– с досадой прокряхтел старик, кивая на Казимира, которого рвало только что съеденными сухарями.
– Чегой-то с ним, девица? Иль нутро гниловатое, ась?

– Голова ушибленная, - холодно объяснила Сколопендра.
– Ты, дед, не юли. Пошто напустил своего зверя? Где теперь нам других коней в лесу найти?

– Опусти стрелу, девица, - мягко проскрипел старик.
– Нечего мне вам за конев дать, врать не буду. Но могет быть, чем-то еще помогу. Вон лыцарь твой ушибленный, так я его вылечу. Нужно ли?

Казимир и рад был бы слово вставить, но у Кали язык оказался побойчее. Сдернув с тетивы стрелу, разбойница опустила оружие, и меряя злым взглядом дракона.

–

Ишь прыткий какой, - нахмурилась она.

Дракон разглядывал Сколопендру и Казимира с неослабевающей подозрительностью. Широкая чешуйчатая грудь раздувалась - ни дать ни взять кузнечные мехи, - глазищи, размером с добрую плошку, таращились то на мокрого шляхтича, то но туши коней, валявшихся посреди дороги. Казимира, у которого мир только-только стал обретать четкость перед глазами, едва вновь не вывернуло: углядев длинный синий язык дракона, прогулявшийся по влажным от слюны клыкам и голодный взгляд, переместившийся с трупов коней на него, комес нетвердой рукой нащупал оголовок меча, валяющийся рядом с ним в луже.

– Не надобно нам помощи, - буркнула Каля, вешая лук за спину.
– Не знаем мы лекарства вашего, а и милсдарь рыцарь у меня крепкий, чай, выдюжит. Молви лучше, от кого убежать пыталися?

***

– ... Стрыга?

Казимир грузно перевалился через упавшее дерево, подмявшее кривыми ветками молодой подлесок. Сколопендра, сердито ворча, лезла следом, упираясь ладонями в шершавую кору, не забывая поглядывать по сторонам.

Дорожка, сплошь поросшая бурьянами да колючками, давным-давно потерялась в густой, цеплючей траве. Деревья стали разлапистее, гуще. Под ногами, в палой листве хрустели сучки, над головами нависал зеленый, аж до темноты, полог леса.

– Да ты никак туг на ухо, - буркнула Сколопендра, соскальзывая по другую сторону ствола.
– Как сказал старик, так и есть.

Казимир покачал головой, присаживаясь прямо на листву. Старик с драконом остались позади. Вытянув из странной пары все, что могла узнать, разбойница чуть ли не волоком потащила Казимира через чащобу. Дракону достались лошадиные туши. Сняв с седел узел с плащом и нехитрым походным скарбом, Сколопендра без лишних слов пустилась в путь.

– Стрыга, - повторила Каля, присаживаясь рядом с Казимиром.
– Али старый шут брешет, али и впрямь стрыга в здешних местах шастает. Не бойцы мы с тобою супротив нечисти энтой, доколе не в силе будешь. Да и потом, - окинув взглядом крепкую фигуру комеса, вздохнула Каля, - не потягаешься с ентой мерзотой.

Шляхтич даже моргнул пару раз: стоило ему закрыть глаза, как тотчас являлся образ, описанный Сколопендрой: двойной ряд зубов на мертвом лице, пальцы с загнутыми когтями, холщовый саван, и голый череп. По словам Кали, стрыга в полной силе и закованного в броню рыцаря могла одолеть, а уж с ними, да с не оправившимся еще комесом, упырица и волокититься бы не стала.

– Вставай, шляхтич.
– Позвала разбойница, первая подымаясь с земли, и глядя на рыцаря сверху вниз.
– Надобно нам до темноты еще немного пройти.

Солнце начало клониться к вечеру, когда путники, ругаясь вполголоса, вырубили заросли плюща, и выдрались из цепких зеленых петель на крутой спуск. Широкой винной чашей выгнулась золоченая закатным солнцем равнина. Волнами ходила густая, по пояс трава.

А над серой башней, закладывая широкие круги, носилась стайка голубей.