Замок на Воробьевых горах

Грановская Евгения

– Как куда? – удивленно проговорил один из парней. – В бассейн.

– В самом деле, я совсем забыла, что в ГЗ есть бассейн… – Мария улыбнулась. Посмотрела в сторону лестницы и задала следующий вопрос: – Там есть и раздевалки, верно?

Парни переглянулись.

– Само собой. Вам помочь спуститься?

– Нет-нет. Спасибо.

Парни вновь переглянулись, пожали плечами и двинулись к стеклянной вертушке выхода.

Мария глядела вниз, на уходящие в полумрак подвала крутые ступеньки лестницы, и кусала губы. Для нее это было непреодолимое препятствие.

10

А

в тот же момент в маленькой комнатке студенческого общежития происходил важный разговор. Настя Горбунова сидела на краешке стола и строго смотрела подведенными глазами на Вику Филонову, сидевшую на кровати.

– Почему ты не хочешь? – резко спросила она.

– Потому что не люблю, когда кто-то заигрывает со смертью, – отозвалась Вика и отхлебнула из алюминиевой банки с каким-то алкогольным фруктовым коктейлем.

Настя презрительно посмотрела на банку. Сама она пила только пиво и терпеть не могла всякие искусственные коктейли в красивых баночках. Затем девушка перевела взгляд на Вику и сухо проговорила:

– Это будет весело.

Вика сделала еще несколько глотков.

Антип перехватил взгляд, каким Настя смотрела на Вику. Прямо как кошка, изогнувшаяся перед решающим прыжком. Впрочем, с ее артритом не слишком-то попрыгаешь, подумал Антип. Иногда по утрам Настю так скручивало, что она даже зашнуровать ботинки сама не могла. А случалось и еще хуже – буквально не могла подняться с кровати, не выпив целую горсть таблеток.

К горлу Антипа, как часто бывало, подкатила жалость. За что Бог так наказал ее? За какие такие грехи девушка испытывает адскую боль?

– Может, тебе хватит пить? – холодно спросила Настя.

Вика тряхнула пышными каштановыми волосами и ответила:

– Я не пьяна.

– Я этого и не говорила.

– И правильно сделала. Я никогда не пьянею. Я не готка.

Несколько секунд девушки смотрели одна на другую в упор. Антип молча наблюдал за их бессловесным поединком со стороны.

Он вдруг отметил, что у Вики, как и у Насти, зеленые глаза. Но на том их сходство и заканчивалось. Внешность Вики говорила об ее утонченности и благосостоянии. Ничего подобного у Насти не было. Притом что ее темные волосы тщательно причесаны, она имела мрачный и диковатый вид. Широкоскулое лицо с короткой верхней губой и небольшим ртом перегружено траурной косметикой – глаза густо подведены тушью, на губах темная помада. В носу поблескивала бриллиантовой точкой крошечная серьга. Еще несколько сережек блестели в проколотой левой брови.

Антип знал, как их, готов, называют одногруппники. «Некрасивые дети бедных родителей» – вот кем они были для местных мажоров. Впрочем, его это никогда не напрягало.

Вика Филонова выглядела полной противоположностью Насти. Она была из тех девушек, о которых мечтают и которых хотят. Тонкая талия, высокая грудь, ухоженные волосы. Но Антипу она совсем не нравилась.

Вика допила коктейль, поставила пустую банку на пол и поднялась, поправляя юбку.

– Мне не нравится то, что вы задумали, – заявила она. – И мне не нравитесь вы. С такими, как вы, обязательно попадешь в неприятности.

Настя

посмотрела на Вику, и Антип заметил в ее глазах злой огонек.

– Все уже согласились участвовать, – обобщала Настя. – Не хватает только тебя.

Вика усмехнулась уголками алых, соблазнительных губ.

– Не знаю, как вы, а я не люблю ходить в стаде. Слово «все» для меня ничего не значит. Все, мне пора.

Она пошла к двери.

– Но ты не можешь отказаться, – сказала вдруг Настя.

Вика взглянула на нее удивленно.

– Почему?

– Ты слишком много знаешь, – мрачно изрекла Настя. – Если ты откажешься, мы должны будем тебя убить.

Красивое, ухоженное лицо Вики вытянулось. Антип кашлянул в кулак, чтобы сдержать смех.

– Да не напрягайся ты, – весело обронил он. – Это шутка.

Вика облегченно вздохнула.

– Блин, шуточки у вас…

– Готские, – пояснил Антип.

– Идиотские, – поправила Вика.

Она достала из кармана пальто длинный розовый шарф и обмотала им шею. Затем надела пальто. Уже в дверях вдруг обернулась и посмотрела на Настю.

– Рассказывать я никому не стану. Так что, если вас застукают, я здесь ни при чем, – заявила напоследок и вышла из комнаты.

Когда шаги ее затихли, Настя не выдержала:

– Господи, что за тупая, эгоистичная, самовлюбленная сучка!

Антип улыбнулся.

– По-моему, ей просто западло связываться с таким отребьем, как мы.

Настя презрительно фыркнула:

– Граубергеру не западло, Малевичу с Жировым и даже Бронникову тоже. А ей, видите ли, западло.

– Для парней это просто веселое развлекалово под пиво. А Вика Филонова – трусиха. Она просто трусит.

Настя сжала кулаки, но тут же испуганно разжала их и поморщилась от боли – артрит дал о себе знать.

– Она согласится, – процедила Настя сквозь зубы. – Придет в последний момент – вот увидишь.

Настя сползла с края стола, повернулась к окну и уставилась на моросящий дождь. Антип смотрел на спину подруги и улыбался. Она была славная. В сущности, добрая и умеющая посмеяться над несуразностями жизни.

Они сошлись после смерти Коли Сабурова. Их объединила общая беда. А до того почти не общались. Никто на факультете не подозревал, что у Коли Сабурова есть девушка. Никто не мог представить, что в мире существует девушка, которая ляжет с калекой Сабуровым в постель. Но такая девушка была. И она стояла сейчас перед Антипом.

Иногда он пытался представить, как это у них было? Ну, чисто с технической стороны. Настя помогала Сабурову перегрузиться из инвалидной коляски в постель? Может быть, она даже помогала ему принимать ванну или душ? Возможно. Скорей всего, они сошлись на почве уязвимости. Он – на инвалидной коляске, она – со своим невыносимым и неизлечимым артритом.

Настя продолжала стоять у окна и задумчиво смотреть на капли дождя. Никаких резких слов, никаких колючих иголок. Именно такие моменты, пусть крайне редкие, делали их партнерство приятным для Антипа. И он надеялся, что таких моментов будет все больше, и, быть может, однажды партнерство перерастет в нечто большее.