Замок на Воробьевых горах
Шрифт:
Лосев несколько раз моргнул.
– Прямо сейчас? – неуверенно проговорил он.
Посетительница пожала плечами:
– А почему бы и нет?
– Но я… работаю.
– Иногда приходится выбирать между работой и жизнью. – Мария обошла стойку, присела на край стола и посмотрела увальню в его сонные глаза. Негромко проговорила: – У меня очень давно не было мужчины. Ты тоже не похож на человека, избалованного женским вниманием.
– Да, но я…
– Ты хочешь или нет?
– Да… но…
Мария поднялась со стола, повернулась, чтобы идти, но вдруг пошатнулась
– Спасибо, – буркнула Мария, выпрямилась и, опираясь на трость, захромала прочь.
Челюсть Лосева медленно отвисла.
– Куда вы? – громко окликнул он.
– Мне пора, – обронила через плечо Мария.
– А как же наше свидание?
– Ты слишком долго думал.
Мария отходила все дальше от стойки, оставив Лосева в недоумении. В кармане у нее похрустывал конверт, который она вынула из журнала, запустив пальцы в приоткрытый ящик стола Лосева.
Зайдя за угол, Мария достала конверт и приоткрыла. И увидела глянцевые краешки фотографий. Ухватившись худыми пальцами за краешек верхнего снимка, слегка вытащила его из конверта. Губы Марии сомкнулись и слегка побелели, а лицо, и без того худое, осунулось еще больше.
Глядя на снимок, Варламова облизнула пересохшие губы кончиком языка, затем быстро вложила фотографию обратно в конверт, а конверт сунула в карман.
Опираясь на трость, Мария достала из кармана платок и вытерла вспотевший лоб. Подумала, злясь на саму себя: «Любопытство может завести человека гораздо дальше, чем он рассчитывал. И может закончиться для него очень и очень плохо».
Мария шагала через холл центрального корпуса ГЗ. Мраморные колонны, под ногами – мраморная мозаика. Мраморные ступени, уходящие на второй этаж, а там, наверху, виднеется бронзовый памятник одному из отцов российской науки.
Вокруг – толпы студентов. Кто-то бежит по делам, кто-то разглядывает афиши, кто-то изучает книги на книжном развале, кто-то покупает диски известных рок-поп-рэп и еще черт-те каких групп.
Вдруг у Марии закружилась голова. Она шмыгнула носом, поднесла к нему пальцы, затем взглянула на них и увидела кровь. У нее пошла носом кровь! Признак приближающегося видения. Неужели прямо сейчас – здесь, среди белого дня, в самой гуще народа? Не может быть! Ведь никогда не происходило так.
Мария достала из сумочки платок и приложила его к носу. И вдруг ощутила легкую вибрацию, словно сквозь нее проходили какие-то теплые невидимые потоки. Она заспешила прочь из холла, быстро пересекла коридор, но вдруг остановилась и с ужасом посмотрела вокруг.
Это началось!
Люди вдруг исчезли. В холле еще некоторое время стоял гул голосов, и при отсутствии источника звука – людей – звучал он страшно и нелепо. Затем наступила полная тишина.
И тут же все, что видела Мария, начало меняться. Солнечный свет потускнел, штукатурка на стенах холла стала скукоживаться и обсыпаться. Мрамор под ногами потемнел и покрылся трещинами. Деревянные
В холле воцарился полумрак. Где-то звякнуло стекло, и по ногам потянуло сквозняком. Затем щеки Марии коснулось дуновение ветра, словно недалеко распахнули окно. По углам, подобно порванным рыболовным сетям, заколыхались ошметки паутины.
Мария осторожно пошла вперед. Шаги ее в затхлой пустоте покореженного и заплесневевшего холла звучали гулко и безотрадно. Где-то далеко послышался странный звук, похожий на легкий скрип. Будто кто-то катил перед собой тележку. Мария остановилась.
– Кто здесь? – осторожно спросила она.
Голос ее эхом отдавался от стен коридора. В здании стояла тишина, но в ней Марии почудилось ожидание. Как будто кто-то замолчал, наблюдая за ее движениями.
Она снова тронулась с места, и странный звук послышался вновь. Мария опять остановилась как вкопанная. Этот звук буквально сковал ее.
Мария много знала о своих способностях. Она была уверена в том, что справится с любой жизненной ситуацией, особенно когда дело касалось собственных видений, в которых она была полновластной хозяйкой. Но тут ее почему-то пронзило острое чувство страха.
Воцарилась тишина.
– Кто здесь? – снова окликнула Мария.
И опять раздался холодящий, скрипящий звук. В темном коридоре что-то двигалось. Варламова пока ничего не видела, но слышала странное поскрипывание. И вдруг вновь наступила тишина. Ни звука.
Ветер утих и больше не бился в окна. Мария задержала дыхание. Если в коридоре или в холле было какое-нибудь живое существо, то оно затаилось так же, как и она сама.
Теперь странный звук раздался прямо у нее за спиной. Мария обернулась и обомлела. По коридору катилось инвалидное кресло – катилось само собой, неторопливо, ровно…
Неожиданно стены коридора ожили, заходили ходуном, вздулись мягкими пузырями. Мария с ужасом осознала, что это не просто пузыри, а человеческие лица. Они раскрывали рты и метались, стараясь прорвать тонкую грань, отделяющую их мир от мира Марии. Из стен к ней потянулись руки, зацарапали ногтями изнанку мягких стен, пытаясь найти трещину или прореху. Она услышала многоголосый человеческий стон – стон боли, отчаяния и жажды мести.
Мария поняла: еще немного – и она сойдет с ума.
– Нет! – вырвался из груди крик, Варламова зажмурилась и заткнула уши.
9
– Мария Степановна! Вы меня слышите?
Туман рассеялся, и она увидела суровое, смуглое, испещренное мелкими морщинками лицо заведующего кафедрой.
– Максим Сергеевич… – выдохнула Мария.
Завадский нахмурился.
– С вами все в порядке?
– Да… – Мария коснулась лба тыльной стороной ладони. Лоб был холодный как лед. Она слабо улыбнулась: – Не волнуйтесь… со мной иногда такое случается.
Она огляделась и с удивлением уставилась на дверь кафедры.