Замок Орх
Шрифт:
Эльф вытянул свою серо-зелёную руку, указывая куда-то вперёд, и произнёс только одно слово: «море». Двери кареты открылись, и высыпавшие гурьбой девушки молча, затаив дыхание, вгляделись вдаль. Туда, где в прозрачной дымке, почти у самого горизонта, виднелась узенькая синеватая полоска. Из всех разбойниц море видела только одна Стрелка, но и она, так же, как и остальные, глядела на узенькую полоску на горизонте, и то ли от пристального взгляда, то ли от избытка чувств, но глаза её становились влажными.
Немного в стороне, подёрнутые полупрозрачной дымкой, виднелись башни приморского города. Это была Лия.
Если всмотреться внимательнее в трепещущую от морского ветра дымку, то можно было различить аккуратные белые домики, сползающие к самому берегу и прижимающиеся друг
Ещё минуту юные разбойницы любовались белёсыми очертаниями Лии, затем так же безмолвно, одна за другой, вернулись в карету, и она вновь понеслась по пыльной дороге под весёлую песню Хиггли вниз, к морю, туда, где вдоль берега распростёрлась Лия — один из красивейших городов Хагеллона.
Чем ближе подъезжала карета к городу, тем ухоженнее становился пейзаж за окном. Дикий лес сменился аккуратно подстриженными кустиками жимолости, посаженными вдоль дороги, и чередующимися с пирамидальными тополями, белёные стволы которых ярко выделялись среди придорожной зелени. За кустами тянулись бескрайние поля и виноградники, пёстрыми квадратами взбирающиеся почти к самым вершинам гор, дорога становилась ровнее, и карету всё меньше раскачивало и подбрасывало на ухабах и ямах. Во всём чувствовалось приближение большого города.
Вскоре колёса застучали по брусчатке. Однако равномерная дробь, отбиваемая стальными обручами, которыми были обиты колёса кареты, стала замедляться, и карета остановилась, подкатив к самой обочине дороги.
— Что случилось, Хиггли? — спросила Мышка, ближе всех сидевшая к окну.
— Тут нам придётся расстаться, — печально ответил эльф, и краешки его губ дрогнули в печальной улыбке.
— Почему? Что случилось? — забрасывали его вопросами девушки, выскакивая из кареты.
— Да потому что в город вам лучше входить пешком, — решительно ответил возница. — По карете солдаты вмиг поймут, что вы тут, и начнут разыскивать вас. А пешком вы не привлечёте особого внимания. Разве что Аминель и Огонёк. Люди не так часто встречаются в этих краях. Но всё же если я отгоню карету в другой город и брошу её так, чтобы солдаты нашли её, то никому и в голову не придёт искать вас тут.
— Браво, Хиггли! — воскликнули девушки. — В твоих словах есть смысл. Это ты здорово придумал!
— Но нам всё же будет не хватать тебя, — грустно промолвила Адиона, целуя эльфа в его зеленовато-бурый нос. — Мы так благодарны тебе за всё, что ты для нас сделал, но даже не можем предположить, будет ли случай отблагодарить тебя по-настоящему.
— В любом случае буду рад встретить вас снова! — весело бросил Хиггли девушкам, разворачивая карету.
— И мы тоже, Хиггли! — прокричали ему вслед разбойницы, помахав на прощанье — кто рукой, а кто снятой с головы шляпой.
Когда карета скрылась за поворотом, девушки молча подняли с дороги взятые из нее вещи и направились к городу. Немного продуктов, шкатулка с деньгами да нехитрые личные вещи — вот и всё, что они взяли с собой, оставив большую часть провизии для Хиггли. Дорога шла под гору, и идти было не так уж тяжело. Хотя поначалу от долгого сидения в карете ноги подгибались и слегка побаливали. Но уже вскоре вся шайка весело шагала по брусчатой дороге, подбадривая друг дружку задиристыми шутками.
Город начинался постепенно. Вначале с маленьких белёных домиков, утопавших в зелени фруктовых садов и цветов, растущих на подоконниках и возле входных дверей. Затем домики становились всё выше и богаче и, наконец, превратились в роскошные особняки и дворцы, указывая, что наши путешественницы находились почти в самом центре Лии. Но и дворцы и особняки также, насколько это было возможно, утопали в цветах и зелени. Причём и у дворцов и у домишек росли одни и те же цветы, не различаясь ни по сортам, ни по пышности, что подчёркивало особую любовь южных эльфов всех категорий к природе и растениям.
Однако
Огромный, кипящий как гигантский котёл морской порт Хагеллона начинался, как и большинство портов мира, с базара. Но это был не амилорский столичный базар с чинными торговцами и надменными покупателями. Это был приморский базар портового города, где загорелые крикливые торговки наперебой старались предложить именно свой товар, бессовестно расхваливая его перед покупателем и захватывая того в бешеный водоворот торгового азарта. А иной покупатель и сам, оглушенный этим одурманивающим криком, движется сквозь ряды лотков и прилавков в поисках своего товара, и всё ярче и ярче разгорается в нём покупательский темперамент, и вот уже он останавливается возле очередного лотка с морскими трофеями, даже не от желания что-нибудь приобрести, а только от страсти поторговаться, отспорить часть предложенной за диковинку цены, и купить с торжеством победителя, даже не задумываясь ни на секунду, нужна ли ему покупка.
Запах рыбы и моря смешивался тут с запахом фруктов и корабельной смолы, создавая неповторимое благоухание, свойственное только приморским базарам. Этот запах, как клеймо, метил людей, хоть раз вдохнувших его, на всю жизнь — и уже никогда не отпуская, призывал их вновь и вновь возвращаться сюда, где дует отчаянный солёный ветер, пропитанный потом отважных моряков, несущий с собой азарт опасных приключений и дальних странствий.
За базаром тянулась череда совсем крошечных каменных домиков с белёными стенами и плоскими крышами, ютящихся у самой воды. Как потом узнали девушки, это были домики тех, кто навечно связал свою судьбу с морским промыслом — моряков, рыбаков, капитанов маленьких судёнышек и просто искателей приключений, часто уходивших в плавание к далёким и неизвестным берегам с попутными судами.
Стрелка уверенно лавировала в этом лабиринте белых домиков, ведя за собой всю команду. Цветочные клумбы тут уже встречались не везде. Попадались и домишки совсем без цветов. На вопрос Треллии, отчего так, Стрелка ответила просто и сухо: «А некому ухаживать, моряки там одинокие живут, чаще в море, чем дома».
Вот у такого бесцветочного дома Стрелка и остановила компанию.
Домик был аккуратный, с белёными стенами, как и все в округе. Над первым этажом возвышалась небольшая деревянная мансарда с большим балконом, над которым красным козырьком выступала черепичная крыша. Крыльцо домика было сложено из больших прибрежных валунов и покрыто старым домотканым ковриком. Именно на этом коврике спиною к девушкам сидел молодой крепкий эльф, подставив свой ладный обнажённый торс навстречу палящим солнечным лучам, и сосредоточенно строгал какую-то палочку огромным морским ножом. Голова эльфа была повязана на морской манер ситцевым платком, на котором чередовались мелкие полоски белого и песочного цвета. Из-под платка выбивались чёрные как смоль, густые, слегка вьющиеся волосы, доходящие эльфу до самых плеч.
Стрелка остановилась и сделала знак рукой, чтобы её подруги тоже не двигались и молчали. Затем, выждав секундную паузу и удостоверившись, что могучий эльф с тёмными волосами не замечает её присутствия, она начала подкрадываться к нему лёгкими неслышными шажками и, уже подойдя почти вплотную к эльфу, молниеносным движением обняла его за шею, вместе с этим прикрыв своими тонкими ладонями глаза черноволосого. Черноволосый эльф попытался было вскочить на ноги и повернуть голову, но сильные руки Стрелки всё же не позволили ему этого сделать, и ему пришлось на некоторое время сдаться, замерев в раздумье. Но уже через пару секунд он ловко перехватил ладони Стрелки, потянув её на себя так, что потерявшая равновесие девушка буквально свалилась к нему на колени, и ещё несколько секунд он восхищённо вглядывался в глаза любимой, держа её за лицо обеими ладонями.