Замок пепельной розы

Снегова Анна

Я помолчала. Значит, мне не почудился тот странный острый взгляд, которым на меня смотрел Олав, когда я пыталась вымолвить в очередной раз слово «Тедервин». И эти вечные тайны… я думала, у него тайны только от меня. А оказалось, он даже собственную жену в них не посвящает.

— Хорошо! Я с ним поговорю. Дай мне знать, как только он вернётся домой, я к вам приеду с ответным визитом.

Но разговора так и не случилось.

Олав не вернулся домой. Ни через день, ни через два, ни через неделю.

Никто

не знал, где он. Его никто не видел. Даже в Тайном сыске, который после отца возглавил один из его заместителей, нам ничем не смогли помочь, хотя и обещали в память о бывшем начальнике сделать всё возможное.

Мой брат… просто исчез.

Как ни странно, исчезновение брата, вместо того, чтобы ввергнуть меня в пучину уныния, наоборот — окончательно разбудило. Я почувствовала даже не прилив энергии, нет… а самый настоящий прилив злости. Злости на судьбу, которая так жестока и несправедлива, — и ко мне, и к Дженни, и к малышу, который рискует остаться без папы, если Олав не вернётся.

А с ним совершенно точно случилось что-то нехорошее, раз он даже весточку нам не отправил. Брат, конечно, бывает редкостным близоруким болваном временами, но так со своей семьёй бы точно не поступил.

По намёкам Дженни я поняла, что его исчезновение может быть как-то связано со мной. И он зачитывал до дыр словарь.

А есть лишь одна тайна, над которой я ломала голову все эти дни, тоже не выпуская словаря из рук — тайна Тедервин, Пепельной розы. Что ж… прежде, чем переходить к самым сложным путям, таким как поездка к руинам Замка пепельной розы, я решила испробовать ещё одну возможность что-то узнать.

Ночь плыла над городом. Осенняя, дождливая, и капли воды, что барабанили по крыше, отзывались внутри тревогой. Я нервно оглянулась на тёмное стекло, задёрнула шторы. Встала посреди комнаты, прижимая к себе книгу в синей кожаной обложке, как щит.

— Кошка! Эй, кошка! Прости меня, если я тебя обидела. В этот раз ты мне действительно, по-настоящему нужна!

Я звала и звала, почти уже теряя надежду…

Но в конце концов она откликнулась. Появилась прямо передо мной из воздуха, и я вздрогнула, потому что успела уже отвыкнуть от магии.

Я тут же опустилась на колени рядом, чтобы заглянуть в её настороженные аквамариновые глаза.

— Спасибо. Кошка, я… у меня огромная-преогромная просьба. Речь о моём брате и…

Она принялась мерцать и кажется, собиралась исчезнуть снова.

— Нет!!! Прошу тебя! Умоляю! — у меня уже голос дрожал от слёз. Я протянула руку, чтобы удержать призрачную фигуру.

Кошка медленно проявилась снова.

— Если он не вернётся, один очень хороший маленький мальчик останется без отца. А жена Олава уже все глаза выплакала, не знает, что с ним! Помоги нам!

Пепельная бестия переступила с

лапы на лапу, дёрнула ухом. Её усы топорщились, и я бы на что угодно поставила, что в почти-человеческих глазах отразилось колебание. Вдохновлённая, я принялась горячо убеждать дальше.

— Ты же можешь помочь! Ты умеешь показывать людей на расстоянии. Помнишь, как ты… показала мне герцога в тот вечер, когда он уехал? Если это в твоих силах, покажи мне Олава! Хотя бы минуту. И клянусь, я сделаю всё, что смогу, чтобы выполнить твою просьбу. Да, я поняла, чего ты от меня хотела! Найти Пепельную розу?

Кошка мяукнула, нервно махнула хвостом.

— Да, да, Пепельную розу! Я её найду! Обязательно! Только… помоги мне сейчас. У нас будет уговор, хорошо? Я ищу эту розу… а ты мне показываешь, где сейчас мой брат.

Мерцающие глаза моргнули — раз, другой… а потом моё зрение погрузилось в туман.

Я снова смотрела будто с высоты.

Крохотная комнатушка, низкий потолок, полутьма. Почти ничего не видно, но когда глаза мои привыкают к скудному освещению, я замечаю в дальнем углу очертания человеческой фигуры.

Олав!!!

Он сидит на полу, в том светло-голубом сюртуке, который я у него не раз видела и который сейчас в ужасном состоянии — помятый, грязный, и шов на рукаве разорван у плеча. Мой брат опирается на стену, он повесил голову, светлые волосы висят неопрятными прядями. А от его правой руки тянется вверх толстая цепь, прикованная ко вбитому в каменную стену кольцу.

Я пытаюсь снизиться, пытаюсь опуститься на пол — но не получается. Здесь я не могу действовать. Только смотреть. Но вдруг смогу докричаться?!

— Олав! Братишка, это я! Олав, ты меня слышишь? Пожалуйста, очнись!

Не знаю, вылетает ли хоть один-единственный звук из моего рта. Своего тела я не вижу. Но продолжаю упорно звать — потому что чувствую, что ещё немного, и кошка сочтёт свою часть сделки выполненной и вернёт меня обратно. Я зову и зову… и наконец, Олав вздрагивает и поднимает лицо. У него ссадина на левой скуле, а в уголке рта кровоподтёк. И мне хочется своими руками придушить тех, кто это с ним сделал.

— Элли?

Хриплый голос, севший.

— Да, да, да!!! Это я! Ты слышишь меня?!

— Слышу… с трудом. Но не вижу. Ты где?

Он пытается оглядеться, от этого движения морщится. Его били! Или он дрался с кем-то.

Меня он совершенно точно не видит. И вряд ли из-за темноты. Немного света здесь всё же есть. Он похож на отблеск пламени, что-то вроде факела или фонаря, который светит откуда-то мне из-за спины. Получается, я здесь невидима.

— Не важно! Долго объяснять. Лучше скажи, как тебе помочь? Братик, я обязательно вытащу тебя отсюда! Только скажи, где ты? Куда тебя угораздило влезть?