Замок пепельной розы
Шрифт:
Медленно развернулась… и пришла. К нему. Снова. Туда, в тёплый круг света. Обречённо, как нашкодивший щенок, которому сейчас зададут трёпку.
Но не успела я дойти, как Дорн резко подался вперёд, ухватил меня за края пояса и потянул к себе. Я едва не упала прямо на него, от неожиданности вцепилась ему в плечи. В твёрдое, каменное, горячее тело под тонким белым полотном.
А его длинные сильные пальцы — те самые, которые я обмирала как красиво обхватывали шахматные фигуры в игре — принялись распутывать
Несколько бесконечно длинных мгновений стояла тишина.
— Зачем вы завязали его морским узлом? — наконец, раздражённо спросил Дорн. Я не сразу сообразила, о чём он спрашивает. Все мысли куда-то разбежались.
— Это… не я. Это моя камеристка.
— Передайте ей, что это не одежда, а форменное издевательство над мужским самообладанием.
И его длинный выдох. Когда узел всё же поддаётся, и полы тонкого халата медленно соскальзывают в стороны.
— …определённо издевательство, — бормочет он, и снова замолкает.
Я бросаю взгляд вниз. И желание прибить Тилль возрастает в геометрической прогрессии.
Жаль, что я не успела рассмотреть ночную рубашку во время переодевания. Иначе ни за что бы не согласилась её надеть. Потому что вот эта вот серо-стальная кружевная тряпочка на тонких ниточках — она совершенно точно не подходит в качестве ночной рубашки. Во-первых, это не рубашка. У рубашек бывают рукава. Во-вторых, она определённо не способна согреть ночью. В-третьих…
Что там было в-третьих, я подумать уже не успеваю.
Потому что ладони моего супруга минуют полы халата, которые почти не держит распустившийся узел, и осторожно ныряют под них.
Ложатся мне на живот. Задерживаются на мгновение. Тягучим медленным движением скользят дальше, плотно охватывают талию. Ещё мгновение, замерев, остаются там. Потом поглаживают большими пальцами, и невесомая ткань совсем не чувствуется — как будто прямо по коже. Тянут меня ближе. Я и так уже стою меж его разведённых коленей, а теперь окончательно в плену.
Но он не торопится. Останавливается снова. Как будто, как и я, ждёт, что сейчас что-то случится.
Испуганно вскидываю взгляд.
Мы встречаемся глазами.
Сейчас ведь должно чего-нибудь сломаться? Почернеть? Рассыпаться в пыль?
Но ничего такого не происходит. Почему? Всё изменилось, потому что мы теперь женаты? Или это отголоски ментальной магии короля? Если бы только я знала причину разрушений. Но мне остаётся лишь плутать в бесконечных лабиринтах невысказанных вопросов без ответов.
Чуть звенящее в воздухе тугое напряжение. Бешеный стук крови в моих ушах.
— Я достаточно тебе помог, или продолжить? — хриплый шёпот мужа совсем близко.
Не отвечаю. Просто не знаю, что ответить.
Как разыгрывать холодную, равнодушную леди, когда внутри горит пожар? Его прикосновения
Поэтому инстинктивно напрягаю руки, не позволяю притянуть меня ещё ближе. Отвожу глаза.
— Молчишь… Прячешься от меня. А я ведь помню. «Дорогой дневник! Может, лучше б я вовсе не знала этого чувства. Этого страха и одновременно мучительного желания прикоснуться, приблизиться хоть на шаг». Сейчас между нами меньше шага, Элис.
От неожиданности у меня слабеют ноги. Зачем он вспомнил? Как вышло вообще, что помнит… столько времени прошло. Даже я старалась не вспоминать. А Дорн… это слишком жестоко, после того, через что он заставил меня пройти. Впрочем, он всегда был жесток.
— Я уже говорила вам тогда. Это не о вас, — шепчу, отворачиваясь.
— Не умела врать тогда, не умеешь и сейчас, — отвечает муж тихо.
И я вдруг замечаю, что сижу у него на коленях. Дорн держит меня за талию левой рукой — бережно, но крепко. А правую… осторожно тянет к моему лицу, заправляет за ухо выбившуюся прядь. Но не убирает руку. А медленно ведёт раскрытой ладонью по шее. Его кожа — горячая и сухая, а это неспешное собственническое движение отзывается во всём моём теле так, что я закусываю губу, чтобы не застонать.
Дальше, и дальше, и по изгибу шеи — к левому плечу, смахивая по дороге бретельку сорочки и рукав халата, как несущественные препятствия. Сжимая плечо и задерживаясь на нём на мгновение.
Все причины, все аргументы, все возражения стремительно проваливаются куда-то — наверное, в бездну под моими ногами, потому что земля уходит у меня из-под ног. Крепче сжимаю пальцы на его плечах, и случайно вонзаю ногти. Пугаюсь на мгновение, что он рассердится, но ответом мне — лишь короткий вдох. И то, как он, будто потеряв, наконец, самообладание, тянется ко мне. Вжимается лицом в волосы под моим правым ухом, глубоко вдыхает запах волос.
Я окончательно запуталась. Я ничего больше не понимаю.
— Вы… ты… снова сбиваешь меня с толку! — говорю жалобно. — Я пытаюсь разобраться, но не получается. То холодный как лёд, то горячий. То равнодушный как камень, то бросаешься на мою защиту. То отталкиваешь меня, то… Помоги мне понять! Объясни, что происходит. Объясни, что тебе нужно! Потому что если это всё случайность… если мимолётный порыв… просто рубашка моя понравилась, или стало скучно, или ещё что… и завтра твоё настроение снова изменится, и ты снова станешь камнем… Я не смогу так жить. Это слишком больно.