Замок последней розы

Снегова Анна

И словно небо потемнело, а воздух наполнился грозовыми разрядами.

Я даже со своего отдаления видела, как вспыхнули магические шары в ладонях магов, охранявших отца. Они ждали одного лишь слова элара, одного кивка, чтобы пустить их в дело против ненавистных иномирцев.

Глава посольства тоже больше не тратил впустую вежливых слов. Он тронул белого коня, молча встал по правую руку от ледяного мага. В левой руке рыцаря вспыхнул ярче световой щит, закрыл обоих. К моему удивлению, он хоть и ругался частенько на собрата, в минуту

опасности бросился на его защиту без единой просьбы. В его правой руке вновь возник сам собою из воздуха призрачный меч. Сотканный из голубого пламени, он сыпал искрами; ослепительное сияние голубоватого пламени окутывало клинок, рвущийся в бой.

Неужели то, что должно было стать мирной встречей, переродится в кровавую бойню прямо на моих глазах?

Воздух устремился внутрь пробитого купола, он покачивал пламя меча и тёмные волосы ледяного мага, который стоял там, впереди, невозмутимый, как скала. И это было единственное движение на застывшем полотне.

А мне приказано было оставаться в безопасности.

Но в безопасности я себя не чувствовала.

Вдали от мага было страшно. Если бы мне кто-то ещё вчера сказал, что я стану бояться не иномирца, а без него… или уже — за него? Как бы то ни было, некогда было разбираться. Я просто физически не могла оставаться на месте.

Да и вообще — как бы я спускалась с этого страшилища, на которое меня водрузили? Нет уж, сам пусть и снимает!

Не знаю, каким чудом, но мы с «Малышом» нашли взаимопонимание в том, что один самонадеянный глупый маг прямо сейчас нуждается в нашем присутствии. Возможно, в глубине души мы понимали, что это мы нуждаемся в его — но признаваться в этом не собирались. Просто я подёргала ремни туда-сюда, несмело погладила длинную шерсть на голове животного — и оно бодренько пошло вперёд, очень скоро догоняя рыжего и белого товарищей.

Ледяной маг бросил быстрый недовольный взгляд, и всё же крепко схватил повод.

Мы с Малышом тут же успокоились. Если можно так сказать. Назревала война, а в любой битве безопаснее держаться возле самого сильного! Кто тут самый сильный, я могла сказать даже с закрытыми глазами.

А потом мне в голову пришла безумная идея попытаться всё исправить, пока не поздно. Ну, воззвать, что ли, к совести соплеменников… намекнуть отцу, что если он вознамерился заполучить внука от иномирца, не следует убивать этого самого иномирца до того, как состоится зачатие…

Я ничего сделать не успела.

Потому что панически окидывая взглядом серую толпу, наткнулась на острые клинки взгляда своего жениха. Борг смотрел так, будто замыслил убийство. И размышлял, с чего бы начать расчленение жертвы.

А расчленять он собрался меня.

За что?! За то, что не умерла, свалившись с моста в пропасть?! За то, что не замёрзла насмерть в сугробах? Не сломала себе шею, свалившись с лошади? Не погибла от руки чужемирного мага, которого могла и разозлить недружелюбная встреча?

Были сотни способов

мне так и не добраться сегодня домой. И лишь один — добраться. Тот самый, при котором за меня заступился и мне помог этот странный чужак. А теперь на меня смотрят, как на преступницу, достойную самой суровой кары лишь за то, что свои же соплеменники отвернулись и подставили под удар, а он — помог и защитил?!

Я совсем растерялась и позабыла, что хотела сделать. Прямо сейчас, в эту самую минуту любое мое возможное действие казалось неправильным. Я только усугублю всё, если вмешаюсь.

И в этот миг, когда все мы будто зависли над пропастью, когда лишь одно неверное слово или взгляд могли сбросить нас всех обратно в пучину многовековой кровавой распри, случилось то, чего никто не ожидал.

Зелёный мячик подкатился под ноги белому коню.

Моя сестра.

Откинув капюшон серого одеяния, Гаяни бросилась под копыта монстра. Тот встал на дыбы сначала, издав пронзительный оглушающий звук, который ужасом отразился на лицах моих сородичей.

Но только не на лице Гаи. Сестрёнка стояла, тонкая как молодое деревце, и запрокинув голову, с восторгом и бесстрашием смотрела вверх. На всадника.

— Добро пожаловать!

Её звонкий голос разлетелся по ветру.

Конь опустился на все четыре ноги, едва не пришибив мою сумасшедшую сестру.

Меч в руках рыцаря с цветком на доспехе медленно погас, щит стал бледнее.

— Это что ещё за Лягушонок?

Могучий воин казался совершенно сбитым с толку.

На личике Гаяни отразилась обида.

— Какой я вам лягушонок? Я видела лягушек в одной книге — они мерзкие!

— Говоришь, не Лягушонок? Вся зелёная и выскакиваешь неожиданно прямо под ноги. Лягушонок и есть!

Гаяни открыла было рот для возмущений. Закрыла. И к своему немалому удивлению я увидела, как моя бойкая сестра, которой палец в рот не клади и которая всегда находит острое и меткое слово для любого, невзирая на возраст и ранги, просто промолчала в ответ. А румянец на её щеках заалел ещё ярче.

Они так и застыли друг напротив друга — удивительная картина, невообразимая. Огромная гора железа на длинноногом чудище, опустившем гривастую голову, и хрупкая как статуэтка девочка.

Гаяни протянула руку к лошади. Та, пофыркивая, обнюхала её.

Сестра обернулась к нашим и крикнула:

— Вот видите? Они совсем не страшные!

Её маленькая ладонь уже вовсю оглаживала морду зверя. А тот стоял, склонившись перед ней, и терпеливо сносил приставания моей влюблённой во всяческую живность сестры. И кажется… О боги, влюблённой сейчас не только в живность.

Вот только этого нам и не хватало! Как же всё сложно, как запуталось… Будь они неладны, эти чужаки. Зачем только явились к нам из своего далёкого мира?..

Первой очнулась эласса Мелия. Старшая жена отца вышла вперёд. На её побелевшем лице застыла привычная надменная маска.