Замок серебряной розы
Шрифт:
Графиня фыркнула.
– Да уж. В родительском гнезде мой орлёнок точно засиделся.
– Опять? – приподнял тёмную бровь Ричард, оборачиваясь на неё. Леди Винтерстоун с трудом сдерживала смех перед грозным взглядом сына, которого совершенно не боялась и встретила прямо. – Тебе мало выводка Эммы? Когда вы с отцом прекратите требовать от меня внуков?
– Наверное, когда они наконец-то появятся.
Ричард с картинным стоном мучения поднялся на ноги. Педантично отряхнул колени. А его мать продолжила допрос с пристрастием:
–
– Ты намекаешь, что я им завидую? – сухо спросил Ричард.
– Я намекаю, что тебе одиноко. И честно говоря, у меня уже давно за тебя сердце болит.
– Прости. Но я не могу жениться на первой встречной из тех сотен юбок, что бегают за мной, только чтобы тебя порадовать.
Ух. Вот это раздражение в таком всегда невозмутимом голосе моего благородного рыцаря! За живое она его задела, это точно!
Ну же, графинюшка, милая! Давайте дальше, так держать! Тяните из него, как клещами, только вам этот подвиг под силу!
Следующих вопросов леди Винтерстоун я ждала прямо-таки с азартом, скрестив все пальцы, какие только могла.
– Ну зачем же так, - вкрадчиво продолжила она.
– Может, есть кто-то на примете не совсем… первый встречный?
Ричард неожиданно усмехнулся и отошёл к окну, чуть не задев меня локтем. Провёл ладонью по волосам, пальцами как гребнем.
– Даже забавно, что ты спросила. Я вчера сделал предложение Лягушонку.
Я чуть себе лоб не разбила ладонью. Вот дура-а-к… разве можно такое ляпать без предупреждения?
Графинюшка чуть с кровати не упала. Вскочила, упёрла руки в боки и с видом заправского следователя двинулась на сына.
– Я почему об этом только сейчас узнаю?! И какой тогда может быть отъезд, скажи на милость! Распаковывай чемодан немедленно! И… о боги, я проспорила твоему отцу новое седло!
Ричард посмотрел на неё подозрительно.
– Какое ещё седло? Та-ак. Я чего-то не знаю? Вы на предмет чего спорили, могу я поинтересоваться?
Но его умная мама тем временем уже остыла и поумерила пыл восторгов. Я же поняла, что моё восхищение этой женщиной переходит прямо-таки в обожание.
– Это лучше ты мне ответь. Почему мне кажется, что тебя рановато поздравлять?
– Наверное потому, что Лягушонок мне отказала, - легкомысленно ответил Ричард и принялся выбирать какие-то бумаги из стопки аккуратных листков на столе.
Леди Винтерстоун закрыла глаза ладонью и забормотала:
– Ничего, Рин, терпи, терпи… его отец тоже был каменной башкой и тугодумом, пока ты его не воспитала, а за этого, видимо, взялись слишком поздно… терпи, такой твой материнский крест… А скажи-ка мне, сынок, - добавила она уже громко и отчётливо. – Прямо дословно. Как именно, в каких словах и выражениях ты делал предложение Гаечке, что она тебе отказала?
На «Гаечку» Ричард отреагировал удивлённо-весёлым взглядом. На краешке его губ промелькнула
– Вообще-то я не то, чтобы прямо так делал…
– Стоп. Погоди. И ежу понятно, что ты всё испортил. В таком случае, можешь мне с точностью до слова воспроизвести, в каких именно выражениях Гаяни тебе отказала?
Ричард бросил дурацкое перебирание бумаг и задумался, потирая подбородок.
– Вообще-то, не то, чтобы отказала…
– То есть вы всё-таки помолвлены?!
– Честно говоря, я не понял.
Мне кажется, если бы статус позволял, его мама сейчас бы побилась головой об стенку. И я её прекрасно понимала.
– Так. Ладно. Всё. Я умываю руки. В этом всём разберётся без риска для мозгов разве что призрак твоего прапрадедушки Роланда Винтерстоуна. У нормального человека велик риск свихнуться. Так что насчёт седла мы с твоим отцом, пожалуй, пока повременим – решим потом, кто из нас его выиграл. Пойду сообщу ему, что эпопея-таки затягивается.
– Какая ещё эпопея? И вы мне скажете уже, на что спорили, или нет? Почему-то возникло крайне нехорошее предчувствие, что дело касается меня.
– Не забивай голову. Лучше дай знать, когда определите день свадьбы. Раз уж помолвка, которой как бы нет, пока что как бы не расторгнута.
Ричард вздохнул.
– На самом деле это было не всерьёз. Так, вынужденная мера для защиты Лягушонка от… неважно, от чего. Игра, которая несколько вышла за рамки игры. Но мне во-время указали на моё место. Так что и к лучшему, наверное.
По мере того, как мать слушала его сдержанную речь, её лицо серьёзнело.
А мне хотелось саму себя прибить.
– Ричи, малыш… почему мне кажется, что ты этим разочарован? Может быть, игра – если она была игрой – прекратилась как раз в тот момент, когда ты понял, что не такая уж это плохая задумка?
Он бросился с жаром возражать, даже не дослушав.
– Это всё не важно! Лягушонку оказалась неприятна сама идея о том, что я могу ей быть кем-то кроме друга. Для меня этого достаточно, чтобы не позволить ни единой своей мысли пойти в неправильном направлении. Я не оскорблю это маленькое чистое существо…
– Стоп. Стоп-стоп-стоп, пожалей свою несчастную маму! – леди Винтерстоун подняла ладони в знак капитуляции, а потом приставила указательные пальцы к вискам. – Я уже не выдерживаю количество тонн бреда на единицу площади моих бедных ушек.
Ричард пару мгновений ещё буравил её тяжёлым взглядом, а потом тоже сдался.
Они улыбнулись друг другу, графиня подошла и крепко обняла его, получив в ответ крепкое медвежье объятие.
– Береги себя, сынок. И возвращайся скорее. Поверь, болота и камни не будут скучать по тебе так сильно, как… как мы.