Замок тайн

Вилар Симона

— Нет, Ваше Величество. Я говорю так только потому, что отдаю себе отчет в каждом произнесенном слове. Я осмеливаюсь напомнить вам о вашем высоком долге, о том, что вы являете собой для таких, как я. Вы — наша надежда на воцарение законной власти в Англии, на отмщение за пролитую ради Стюартов кровь, на наше возвращение на родину, наконец. Поэтому я говорю — вспомните о погибших на поле боя под Вустером и после того кровавого дня на эшафоте, на виселицах… и об остальных, томящихся в тюрьмах или рассеянных по свету, бежавших и разоренных из-за верности Вашему Величеству. Они пожертвовали всем ради вас и династии Стюартов не для

того, чтобы вы опорочили себя неравным браком.

— Да не было никакого брака! — резко поднялся Карл и заходил из угла в угол.

Уилмот отступил:

— Тогда от всего сердца скажу — слава Богу, я ошибся. И только потому, что вы стали говорить о Еве Робсарт сразу после моих слов про женитьбу Бэкингема и недостойную связь вашего брата.

Карл остановился у окна и сложил руки за спиной:

— Вы сейчас говорили, Генри, совсем как Джулиан. Все это время он, словно тень, стоял меж мной и леди Евой.

— Тогда, сир, я искренне рад, что приставил к вам именно лорда Грэнтэма.

Король молчал. Постепенно он расслабился и даже перестал нервно сжимать заложенные за спину руки. Тогда Уилмот вновь осмелился привлечь его внимание и заговорил о делах, какие ждут короля на континенте. Что во Франции мятеж Фронды уже пошел на убыль, и теперь они могут вести с королевой-регентшей Анной Австрийской и ее министром Мазарини более конкретные переговоры о помощи. К тому же кузина короля Людовика XIV, с которой хочет обручить Карла Генриетта-Мария, сейчас в немилости при дворе, так как примкнула к враждебной королю партии и даже велела стрелять из пушек со стен Бастилии по Парижу. Она по-прежнему самая богатая невеста Европы, и теперь, когда двор отвернулся от нее, может более милостиво отнестись к сватовству Карла Стюарта. Если этот план увенчается успехом, у Карла появится прекрасная возможность организовать новую кампанию против Кромвеля.

Однако положение может осложниться. Ходят слухи, что Франция собирается начать военные действия с Испанией, а так как сейчас у Кромвеля прекрасная армия и флот, то, похоже, Мазарини пойдет на союз с Нолом — порази гром его красный нос! Тогда Карл не получит помощи от своей родни во Франции и придется начать переговоры с извечными врагами англичан — испанцами. В любом случае, Карлу надо поспешить в Кельн, где сейчас обитает его двор со всеми примкнувшими к Стюарту сторонниками и где сейчас находится — заметил между прочим Уилмот — и любовница короля Люси Барлоу с его сыном Джемми.

Последнее обстоятельство Карл словно бы пропустил мимо ушей. Уилмот остался доволен. Ему удалось отвлечь короля от личных чувств; дела в Европе, международные события пробудили Карла, он вновь стал королем, главой подданных. Его четкие конкретные вопросы, понимание дел, острота суждений — все указывало, что перед Уилмотом его прежний повелитель, король Англии, Шотландии и Ирландии Карл II Стюарт. Даже манеры его изменились, и сквозь напускную пуританскую простоту вновь проступило величие монаршей особы.

Поэтому, когда за окном раздался топот копыт, Карл даже поморщился.

— Это они, — сказал он, имея в виду Джулиана с Евой и понимая, что ему теперь не до личных переживаний.

Однако оказалось, что прибыли капитан Татерсен с полковником Гоунтером и Фрэнсис Мансел. Подошло время ужина, и Карл вновь надел маску скромного пуританина, в основном из-за капитана, не посвященного в суть дела. К тому же Татерсен во время трапезы

как-то странно поглядывал на «мистера Уильяма Джексона» — очередное вымышленное имя, под которым Карл должен был покинуть Англию. Татерсен сообщил не очень утешительные вести: он опасался, что этой ночью они не смогут отплыть, пока ветер не переменится, ибо сейчас час отлива; капитан для большей безопасности оставил «Сюрприз» в устье Адура, но вода отхлынула, и корабль лежит на мели. Ближе к рассвету они поднимутся на корабль и лишь утром смогут отчалить.

Выбирать не приходилось. Карл первый заметил это и, как пуританин, стал ссылаться на волю провидения. Затем он перевел разговор на кушанья и порекомендовал присутствующим отведать пирожков из Сент-Прайори. Он всячески старался поддерживать непринужденную атмосферу, Уилмот вторил ему. Но его слуга Сван, прислуживая им за столом, помимо воли, оказывал особые почести королю, и лишь порой сердитый взгляд Уилмота ставил его на место, и он уделял внимание и другим гостям. Негоциант и полковник Гоунтер, зная, с кем делят трапезу, держались сдержанно. Что до капитана Татерсена, то он ел молча и лишь порой исподлобья поглядывал на короля. Когда в комнату входил хозяин гостиницы Смит, он опускал глаза, но лишь за тем закрывалась дверь, как он вновь устремлял на Карла изучающие пристальные взгляды. Наконец он отбросил салфетку и сказал, что он не такой глупец, каким, видно, сочли его присутствующие, сумел разглядеть под простой одеждой своего пассажира высокое достоинство и понял, кем может быть смуглый джентльмен, которого следует тайно перевезти во Францию.

На миг возникла пауза. Потом Уилмот как-то неестественно засмеялся и пожелал милости небес для всех смуглых высоких мужчин в Англии, а полковник Гоунтер положил руку на рукоять пистолета. Карл молчал. Лишь Фрэнсис Мансел, поняв, что таиться бесполезно, спросил капитана, что тот намерен предпринять.

— Ничего, — спокойно ответил капитан и, откусив пирожок, сказал, что он и впрямь превосходен — чудесная начинка, да и тесто выдержано в меру. Потом извинился перед королем за свои простецкие манеры и пояснил, что ему слишком хорошо заплатили, чтобы он отказывался от подобной сделки. Пока все переводили дыхание, он принялся пояснять, что с позволения пассажиров они поначалу будут плыть вдоль побережья к острову Уайт, а затем лягут на другой курс.

В этот момент дверь с грохотом распахнулась и в комнату ворвался Джулиан Грэнтэм, таща за шиворот перепуганного хозяина гостиницы.

Из-за напряженной ситуации никто не заметил, когда подъехал Грэнтэм, и теперь все удивленно глядели на разгневанного Джулиана и перепуганного хозяина.

— Этот негодяй подслушивал! — кричал Джулиан. — Клянусь громом и молнией, я застал его склоненным у замочной скважины.

Уилмоту пришлось приложить усилия, чтобы утихомирить Джулиана и расспросить хозяина, который так и кинулся к королю.

— Я не хотел ничего дурного, — почти плакал тот. — Я ведь одно время был слугой у его величества Карла I — да пребудет душа его в мире — и сразу узнал в смуглом высоком джентльмене бывшего принца Уэльского. Только робость вынудила меня держаться в стороне. — Он добавил, заметив, что Карл улыбается: — Теперь, когда вы гостили под моим кровом, мне остается только ожидать, что я стану лордом, а моя жена — леди. — Опустившись на одно колено, он облобызал руку королю.

Тут уж Карл расхохотался: