Замок тайн
Шрифт:
Через полчаса он вышел из комнаты и понял, что в замке что-то происходит: кругом раздавались какие-то крики, слышалась торопливая беготня. Карлу показалось, что повторяется предыдущая ночь. Ну, что там опять? Воистину другого столь беспокойного места, как Сент-Прайори, не встретишь в целой Англии!
В холле горел свет, все опять были в сборе. При отблесках двух-трех светильников трудно было что-либо разглядеть — темные силуэты, белые чепцы женщин; как всегда меж присутствующих метались и тявкали спаниели: Одна из собачек стала выть, другие подхватили, и Мэтью Шепстон выгнал их на улицу. Все что-то говорили, но сквозь этот гомон Карл различил отчаянные рыдания Евы. Слуги и еще какие-то пришлые столпились у одной из скамей сбоку от камина. Карл спускался
— И вы только сейчас удосужились объяснить, в чем дело, олухи вы этакие!
Один из незнакомцев — типичный простолюдин в крестьянской одежде, с нахмуренным, суровым лицом — мял у груди шляпу и говорил глухим басом:
— Преподобный отче, мы ведь сами только узнали об этом. Пастух Варнава забрел в рощу только потому, что разыскивал корову мельника Грегори. Грегори сказал, что шкуру с него спустит, если Варнава не найдет его пегой — у нее ведь лучшие удои во всем околотке, это верно, как то, что я — добрый христианин.
— Не мели что попало, Питер! — кричал Энтони. — Говори по порядку.
Король уже подошел, когда к нему вся в слезах кинулась Ева.
— О, Чарльз!.. Отец… мой отец!..
Теперь он видел и сам. На полированной скамье у стены покоилось бездыханное тело лорда Дэвида Робсарта. Длинные развившиеся волосы, бескровное лицо. Оно казалось удивительно спокойным, словно умиротворенным. И лишь темное круглое отверстие во лбу — след от пули — придавал этой величественной маске нечто жуткое, неестественное.
— Как это вышло?
— Его убили!.. Убили! Проклятые фанатики! — рыдала Ева.
Стивен, казалось, не придавал значения тому, что его невеста столь явно ищет поддержки в объятиях другого. Видя, что привезшие тело лорда крестьяне теряются под гневным натиском Энтони, он стал допрашивать их сам.
Все то же самое, но менее сбивчиво. Простолюдинам было спокойнее разговаривать с помощником шерифа, нежели с метавшим громы и молнии пресвитером. Опять последовал долгий рассказ, как местный пастух Варнава — перепуганного мужичка даже вытолкнули вперед — искал корову мельника. Он забрел в рощу, что на возвышении, там, где тропа к замку сворачивает к проходу у озер. Забрел потому, что ему показалось — за деревьями маячит нечто белое, крупное. Но это оказалась не корова, а белый конь милорда. Он запутался поводьями в кустарнике и не мог уйти. Варнава освободил его, стал уводить, когда наступил на что-то мягкое и непонятное. Присев, он стал шарить в темноте и нащупал лицо. Холодное лицо мертвеца. Со страху пастух убежал, примчался в селение и поднял переполох. Тогда несколько мужчин, захватив факелы, отправились в рощу. Белый конь все еще был там, но уже не на том месте, где Варнава обнаружил труп. Над ним уже стали подшучивать, когда огонь факелов высветил на развилке букового ствола мушкет — дорогой, с серебряной насечкой на стволе. Он был установлен так, что его дуло смотрело в просвет между деревьями, где открывалась тропа. Место там уединенное, дорога скрывается меж деревьев и торфяников. Видимо, кто-то поджидал там убитого. И давно, ибо земля вокруг была основательно истоптана и утрамбована.
Слушая их рассказ, Карл приблизился, оставив всхлипывающую Еву на попечении Нэнси. Он невольно проникся уважением к этим простолюдинам, отметил их наблюдательность и с удовлетворением подумал, что эти люди такие же англичане, как и он. Выходит, не прав был его августейший отец, когда не ставил их ни во что. Ему следует это учесть на будущее. Как и не забывать, чем окончилось подобное пренебрежение для Карла I.
Рассказчик меж тем продолжал:
— Тогда мы поняли, что дело тут нечисто, и Варнава вовсе не напутал с испугу. Начали шарить меж деревьев. И обнаружили его милость, совсем уж холодного и окоченелого —
Король вспомнил о недавних таинственных событиях, жертвой которых стал его спутник. Однако что бы они ни таили в себе, сейчас все отошло на задний план. Он взглянул на Стивена; тот, похоже, рассуждал так же. Он подошел к барону и ощупал его раскинутые руки. Карл с невольным содроганием подумал, что их придется ломать, чтобы тело Робсарта смогли положить в гроб.
— Его убили часов двенадцать назад, если не больше, — заметил Гаррисон. — Вполне возможно, что кто-то из разгневанных фанатиков под утро…
— Нет, — вдруг подала голос Рэйчел и указала на лежавший на тумбе мушкет, принесенный крестьянами. — Отца убили из этого оружия, вот уже несколько дней как пропавшего из оружейной. Стреляли из него не пуритане, а кто-то из замка. Тот, кто заранее взял его и готовился к убийству.
На какой-то миг повисла почти звенящая тишина, даже Ева перестала всхлипывать. Энтони Робсарт прямо-таки взорвался от негодования:
— Что ты мелешь, племянница? Что за греховные, смущающие речи? Кто это мог желать смерти моему брату? Это явно происки фарисеев, каких настраивал против нас пес Захария — да сгорит душа его в аду!
И, ущипнув Рэйчел, добавил тише:
— Угомонись. Не смей говорить лишнего при крестьянах. Тебе что, не дорого доброе имя Робсартов?
— Мне ценна истина, — устало и обреченно вымолвила Рэйчел.
Карл увидел, что Стивен пытается натянуть камзол. С рукой на перевязи это удалось ему не сразу.
— Думаю, мне следует оглядеть место происшествия. Вы проводите меня, друзья мои?
Карлу такая поспешность показалась странной: что надеется обнаружить — или припрятать — Стивен Гаррисон? Да еще сейчас, ночью? Хотя, может, он просто возбужден после всех этих событий — волнительная предыдущая ночь, его дуэль с Джулианом, странный злой дух, скрывающийся в замке. К тому же Карлу не понравилась восковая бледность лица полковника, какой-то горячечный блеск в его глазах.
— Вы никуда не поедете, сэр, — властно произнес он и решительно кивнул, встретившись взглядом со Стивеном. — Во-первых, сейчас это бессмысленно, ночь на дворе. А во-вторых, если вы не отдохнете, у вас начнется лихорадка, и вы совсем сляжете.
Все посмотрели на Стивена. В пылу невероятных и трагических потрясений никто не задумался, откуда у полковника эти ранения. Но Стивен и не желал ничего объяснять. Поглядев на Карла, он помолчал какое-то время, потом согласно кивнул:
— Что ж, прошу меня извинить. Ева, мисс Рэйчел, если вам нужна моя помощь…
— Идите отдохните, мистер Гаррисон, — спокойно ответила Рэйчел. Взгляд ее был каким-то пустым, отрешенным. — Если понадобится, мы пришлем за вами, но это вряд ли случится. Смерти в Сент-Прайори — не такая уж редкость, мы знаем, что делать.
Она отвернулась, не замечая внимательного, почти болезненного взгляда Гаррисона. Он вышел.
Король поглядел на Еву. Теперь, когда первое потрясение прошло, она уже не плакала. Взгляд ее был задумчивым, но уже не полным тоски; казалось, она напряженно о чем-то размышляет, а ее первые рыдания были обычным шоком. Карл и не подозревал, что она придет в такое смятение из-за гибели отца; она всегда казалась ему сильнее, и вдруг — такое отчаяние. Выходит, он ошибался в ней: ведь и из-за сестры она тоже очень переживала. Он глядел на Еву, и сердце его исполнилось нежностью и одновременно печалью. Ведь теперь, когда нет ее отца… Он не стал об этом думать и обратился к Энтони Робсарту, предлагая свою помощь.