Замок Тэсдея. Убийство жарким летом. Исчезнувший сенатор
Шрифт:
– Так вот что ты имел в виду, говоря Мэриан Симс о возможности твоей гибели!
– Именно это я и имел в виду.
– Бетти знает о твоих планах?
– Нет, не знает, и ей не следует говорить об этом. – Взгляд Маршалла стал тяжелым. – Еще кофе?
Глава 3
Питер с трудом «переваривал» историю, рассказанную окружным прокурором. Безусловно, в целом все эти угрозы – чистой воды блеф, и все же в общественном туалете отеля была найдена бомба, самая настоящая большая бомба. Питер спрашивал себя, что же на самом деле будет, если все эти события станут достоянием гласности, и вынужден был
В дверь кабинета тихо постучали, и, не дожидаясь приглашения, вошла Бетти:
– Извини, пожалуйста, дорогой. Пришли мэр и мистер Северенс. По-моему, тебе придется включать кондиционер…
Маршалл взял жену за руки – видимо, они успокаивали друг друга.
– Злится? – спросил он.
– Кипит!
– Попробуй очаровать его, дорогая, если сможешь, – сказал Маршалл, затем посмотрел на Питера. – Вундеркинд выйдет из себя, когда увидит вас здесь. Бог мой! Пресса!
Современный имидж политика значительно изменился за последние годы. Образ босса – демократа в котелке, пожевывающего сигару, остался в далеком прошлом. Достопочтенный Джеймс Рэмси, мэр города Нью-Йорка, был представителем нового поколения политиков. В кабинет вошел довольно молодой человек, с прекрасным образованием, придерживающийся стиля, рекламируемого прессой во время предвыборных кампаний; человек культурный, способный служить обществу, так как по сравнению с его собственными доходами зарплата для него роли не играла. Старые политиканы считали этих новых «выскочек» на удивление жестокими.
Джеймс Рэмси мог бы играть в кино роли романтических героев, если бы не избрал политическую карьеру. Высокого роста, с волевым подбородком и обаятельной улыбкой, которая, когда это было необходимо, становилась просто обворожительной. Однако сейчас он не был настроен кого-либо очаровывать.
– Черт побери, Джерри! Нельзя же ото всех скрываться, особенно в такое время, как сейчас! Если ты мне еще раз понадобишься, а тебя не будет… – Джеймс Рэмси неожиданно замолчал, лицо его исказилось от гнева: он заметил Питера, стоявшего у окна. – Господи! А вы что здесь делаете, Стайлс?
– Да вот завтракаю, пью кофе, господин мэр. Вы что-то имеете против?
Рэмси сделал над собой усилие. Тень его знаменитой улыбки тронула губы.
– Конечно же нет. К сожалению, есть неотложные дела, которые нам с Джеромом необходимо обсудить. Не могли бы вы быть так любезны и оставить нас наедине?
– Он знает все, Джим, – сказал Маршалл.
– Ты ему сказал?
– Да.
– Боже мой! Джером!
– Мне пришлось. Я ему верю.
– На свете нет такой причины…
– Питер нашел Ричарда Симса мертвым на улице, – перебил его Маршалл. – Он вызвал полицию. Он мог выступить в прессе, если бы я не объяснил ему, почему этого не следует делать.
– И что теперь? – Рэмси смотрел Питеру прямо в глаза.
– Я хотел бы и дальше быть в курсе событий, господин мэр, – ответил Питер.
Рэмси медленно кивнул. Тут он вспомнил о человеке, который пришел.
– Вы знакомы с Марти Северенсом, мистер Стайлс?
– Нет. Никогда не встречались, – сказал Питер.
– Здравствуйте!
– Привет! – ответил Северенс.
У мэра были светлые волосы с рыжеватым отливом, Северенс же, наоборот, оказался черноволосым, но оба они, кажется, одевались у одного и того же портного, были членами одних и тех же клубов и, возможно, играли в гольф на одних и тех же площадках.
– Я пытался найти тебя, Джером,
– Думаю, все прошло нормально. Я встретил там Стайлса.
– Вы знакомы с семьей Симс? – спросил Рэмси.
– Нет.
– Тогда что…
– Я подумал, что она нуждается в помощи. Я чувствовал себя виноватым.
– Не понимаю.
– Ее мужа убили четверо белых.
– О, ради всего святого! – сказал Марти. Его голос и улыбка были полны покровительственного презрения. – Когда такое происходит везде и всюду, у меня появляется только одно желание: чтобы Бог избавил меня от благодетелей.
– Вы не любите негров, господин Северенс? – спросил Питер.
– Негры собираются взорвать наш город, а я должен их любить? – спросил Северенс. – Я не лицемер, мистер Стайлс. Они сами считают нас врагами, а я не до такой степени христианин, чтобы любить их.
– Ну что ж. Это очень удобно для вас, когда все так ясно, – сказал Питер и, обернувшись к Рэмси, спросил: – Господин мэр, если вам не удастся повлиять на вымогателей до полудня пятницы, будете ли вы готовы передать им десять миллионов долларов в немеченых купюрах?
– Я не собираюсь платить шантажисту! – сказал Рэмси и с такой силой стукнул ладонью по столу Маршалла, что телефонный аппарат подпрыгнул.
– Это было бы очень эффектно для телевизионных камер, – сказал Питер, – и добавило бы вам голосов избирателей, господин мэр, но не от семей тех людей, которых разнесет в клочья на Центральном вокзале.
– Я не гонюсь за голосами!
– Надеюсь, – сказал Питер. – Но вы имеете дело с фанатиками, господин мэр. Предположим, что я прямо сейчас мог бы указать вам на телефонного собеседника мистера Северенса. Вы его арестовываете, сажаете перед яркой лампой, и ваши специалисты заставляют его прислушаться к разумным доводам, попытаются запугать его или договориться с ним о меньшей сумме. Я думаю, он только посмеется над вами. Здесь важно найти специалистов, изготовивших бомбу, заложенную под «Коммодором». Не одного, а всех специалистов. Человек, который звонит по телефону, – только рупор в их схеме, а таких, как он, фанатиков, вероятно, десятки.
– И вы считаете…
– Я склоняюсь к тому, что ничего, кроме десяти миллионов долларов, не изменит их намерений, – сказал Питер.
Рэмси закурил сигарету. Его сильные, ловкие руки подрагивали.
– Вы понимаете, к чему это приведет, мистер Стайлс? На следующей неделе шантажисты позвонят нам и скажут, что нужны еще десять миллионов долларов, иначе они взорвут Линкольн-центр. А еще через неделю они назовут другое место, к примеру здание ООН, и конца не будет их требованиям, но деньги, за которые придется выкупать город, не бесконечны.
– Без конца еще никто и никому не платил, – сказал Северенс, заскрежетав зубами.
– Вероятно, вы получите ответ через два дня, если не придете к этому времени ни с чем другим, кроме смелых речей.
– Хорошо. Рассмотрим альтернативу: мы вызываем национальную гвардию, может быть, даже несколько подразделений регулярной армии. Одновременно с этим призываем к бдительности общественность. Людей с Центрального вокзала эвакуируют, а сам вокзал окружат войсками. Прибытие и отправление поездов будет отменено. Войска окружат Гарлем, чтобы не допустить взрывов ни в нем, ни за его пределами. А теперь скажите мне, Стайлс, если бы вы были моим врагом – позвольте мне на некоторое время называть этих людей врагами, не вступая в дискуссию о белых и черных, – так вот, если бы вы были врагом, что бы вы предприняли?