Замок в лунном свете

Вард Дьюи

Я была единственной.

Без пяти девять за мной заглянула медсестра. Вопреки ее опасениям, я не забыла о предстоящей встрече с доктором Джеймсоном. Я даже постаралась привести себя в порядок, как могла: слегка подрумянила щеки, подкрасила губы, а главное, надела туфли. Не тапочки, которые носила здесь все время, а настоящие туфли. Стук каблучков придавал мне уверенности.

Доктор Джеймсон ожидал меня в кабинете. Редкие седые волосы, улыбка. Спокойный, чуть хрипловатый голос.

— Здравствуйте, мисс Морин.

— Добрый день, доктор.

— Если не секрет,

какой раз мы с вами встречаемся?

— Сегодня пятнадцатый. Хотя первые встречи я совершенно не помню.

— В отличие от первых сеансов электрошоковой терапии.

Я кивнула:

— Такое трудно забыть. Когда включают рубильник и эти жуткие судороги…

— Все позади, Морин. Навсегда.

— Я верю вам, доктор.

— Вместе с переживаниями возвращается способность вспоминать. Попробуйте рассказать мне немного о себе.

— Меня зовут Морин Энн Томас, прошлым августом мне исполнилось двадцать восемь лет. Отец живет со своей матерью, моей бабушкой, на ферме в Нью-Гемпшире. Мать ушла от него несколько лет тому назад… Кажется, с тех пор о ней никто ничего не слышал. Мой брат Сэм умер… — я виновато умолкла: так случалось всегда, когда речь заходила о Сэме. — Он погиб в результате несчастного случая… Семь лет назад. А я все эти семь лет жила в Нью-Йорке.

— Как вы попали к нам?

— Меня привезли в бессознательном состоянии. «Скорую помощь» вызвала Мэгги Паркер, моя подруга. Она собиралась приехать ко мне, но я почему-то все время отказывалась ее видеть. — Я вздохнула. — Все это я знаю, главным образом, по вашим рассказам, доктор. Но кто я на самом деле? Что я за человек? Какой была раньше и на что могу надеяться в будущем?

Волнение душило меня, однако доктор Джеймсон даже не пытался прервать меня или успокоить. Он молча смотрел.

— Я должна сказать вам правду, доктор. Я боюсь вспоминать прошлое. Да, да. И, несмотря на страх, постоянно пытаюсь… Увы, напрасно. Вы говорите, что виновата болезнь; ведь последствия электрошока могут сказываться долго. Как я хотела бы сама справиться со своей болезнью, но как? Сейчас я даже не помню, как выглядит отец. Или бабушка…

— О чем она пишет? — неожиданно нарушил молчание доктор Джеймсон.

— Письмо было адресовано администрации клиники, — машинально ответила я. — Она считает, что лучше было бы перевести меня в городскую клинику. Но если врачи убеждены в том, что мое состояние позволяет мне находиться в домашних условиях, она готова принять меня в своем доме в Ньюбери. К сожалению, дальняя поездка будет ей не по силам, так что она пришлет за мной кого-нибудь из своих слуг.

— Отлично, Морин. Я сам не мог бы передать содержание письма лучше.

— Оставьте! — я внезапно рассердилась на его отеческий тон. — Содержание письма я уж как-нибудь перескажу. Но что дальше? Да, я хочу выбраться отсюда, но только не в Ньюбери. Я боюсь!

Слезы брызнули из моих глаз.

— Почему? У всякого страха есть причина. Выяснить ее означает преодолеть страх. Каждый, кто выходит из стен клиники, боится встречи с внешним миром. Это правило. Но вы преодолеете все препятствия, Морин. Вы намного

сильнее, чем думаете. Мои коллеги и я убеждены в этом. Конечно, если бы у меня была такая возможность, я на некоторое время оставил бы вас здесь под своим наблюдением. Но вы знаете, что я не могу этого сделать. У вас нет выбора. Городская клиника — не то, что вам нужно. А что касается дальнейшего лечения…

Я послушно извлекла из сумки коробочку с таблетками.

— Розовую принимать два раза в день. Если я буду очень возбуждена или чего-нибудь испугаюсь, тогда белую…

Он улыбнулся.

— Этого хватит на первое время. Вашу историю болезни я отослал доктору Питерсу.

— Кто такой доктор Питерс?

— Врач в Ньюбери. Терапевт. Я не знаком с ним лично, но учился вместе с его отцом. Уверен, он сделает все, что в его силах.

С этими словами он проводил меня до дверей. Я неловко поблагодарила доктора за все, думая о том, что больше никогда его не увижу. Но я не знала, что вместе с моей историей болезни он послал доктору Питерсу мою рукопись. Рукопись, о которой я тогда даже не подозревала.

Глава вторая

Машина затормозила на оживленном нью-йоркском перекрестке. Я взглянула на водителя: в суматохе отъезда у меня не нашлось времени толком его рассмотреть.

Дэвид Эндрюс — так он мне представился — был высок и сумрачен. Широкие плечи, широкие скулы. Сильные руки крепко сжимали руль. Я была убеждена, что никогда раньше его не видела. Хотя все может быть…

Мы проезжали мимо порта, я засмотрелась на суда у причала. Свежий бриз принес давно забытые воспоминания: кажется, мы гуляли здесь вместе с Полом. Пол… Вроде он был художником. Да, он любил рисовать море, корабли… Но как он выглядел и что значил в моей жизни, я так и не могла вспомнить.

Эндрюс достал из кармана пачку сигарет, протянул мне.

— Спасибо.

В клинике меня не раз угощали сигаретами — главным образом дамы из благотворительного общества, которые иногда посещали нас и устраивали чаепития. Мы называли их «гиенами». Теперь меня решил побаловать шофер моей бабушки.

Он достал электрическую зажигалку. Наверное, мне следовало вести себя поосторожнее: излишне резко подавшись вперед, я задела его руку. Зажигалка упала. Неловко шаря вокруг себя, я пробормотала:

— Прошу прощения. Я так нервничаю…

— Понимаю.

Я жадно затянулась, закашлялась. Угрюмые мысли помимо воли овладевали мной. Еще немного, и я дома. Но почему вместо радости я испытываю только безотчетный страх? Почему…

— Расскажите мне, мистер Эндрюс… ведь ваша фамилия Эндрюс?

Он кивнул.

— Вы давно работаете в Ньюбери? Может быть, я встречала вас раньше?

— Едва ли. Когда меня наняли, вас уже не было. — Он затормозил у светофора. — Основная моя обязанность — ухаживать за лошадьми. Кроме этого, есть дела на ферме, приходится ездить за покупками, помогать по дому.