Замок в Пиренеях
Шрифт:
Мы переплыли фьорд. Экипаж судна неодобрительно поглядывал на бампер и фары нашей машины, а затем с состраданием на нас. Авария при столкновении — все равно что телесная рана. Ее видишь, когда она абсолютно свежая. «Свидетели…» — думали мы. Ночное радио передавало новости ежечасно, мы это знали, но не знали, слушают ли его сейчас там, в рулевой рубке.
Нас манил к себе берег в Кайпангерсе, и мы продолжили путешествие на запад — к Хелле. Оттуда мы двинемся дальше на пароходе к Фьерланну — исходному пункту путешествия к Юстедальскому леднику. Интернета еще не было, зато у нас было расписание, и мы знали, что должны успеть к первому парому до Фьерланна. А если не успеем добраться туда, придется ждать полдня в Хелле. Но вскоре игре пришел конец. Между Хермансверком и Лейкангером нас задержала полиция.
На шоссе стояли две полицейские машины, одна с синей «мигалкой». Глупо было думать, что мы сможем легко отделаться:
Я только кивнула… Ты продолжал: «Мы впали в панику, это всё». Я снова кивнула. Я так устала и так расстроилась, я была совершенно разбита. Все, что я любила, во что верила, было растоптано. После случившегося там, наверху, у меня не осталось собственной воли, только твоя.
Оказалось, что это всего-навсего технический осмотр: нам не пришлось даже выходить из машины, и это было к лучшему — я наверняка не смогла бы удержаться на ногах. Раннее утро, понедельник, однако и речи не было о пробе на повышенное содержание алкоголя. Тем не менее нам выдали предписание в течение десяти дней починить передние фары. Полицейские были симпатичные ребята, но, хотя уже наступили белые ночи, они сопроводили предписание запретом ездить ночью, пока мы не починим фары.
Нам запретили ездить ночью, Стейн…
Мы успели приехать в Хеллу вовремя, до отхода парома. Хелла, как и Ревснес, не населенный пункт, а паромная пристань, там нет даже киоска. А мне страстно захотелось шоколада, я буквально страдала. Все, о чем мы говорили полчаса до прихода парома из Вангснеса [82] , касалось только лыж. Машину необходимо припарковать; в этом мы были согласны, а как же лыжи?
Все это ты, конечно, помнишь не хуже меня. Но когда-то эта история должна прозвучать от начала до конца. Теперь мы можем поговорить как разумные люди, поразмыслить, что и как…
82
Станция на железной дороге на пути к Бергену.
Может быть, повернуть назад? Но там, на сером камне мыса, мы согласились с тем, что обязательно должны попасть на Юстедальский ледник… Мы обещали это друг другу и, несмотря на все случившееся, должны отыскать место для ночлега, мы нуждались в том, чтобы вместе забраться под перину [83] . А потом — через день, два или три — нас схватят. Мы были уверены, что это вопрос времени, в лучшем случае — нескольких дней. Но в те утренние полчаса в Хелле мы поняли, что лыжный поход на ледник после всего того, что произошло, не состоится. Нам необходимо было читать газеты и слушать радио. Мы были начеку, мы были вынуждены… И знали об этой старинной деревянной гостинице; можно пожить там. Так что лыжи пусть остаются в Хелле. Но нет, в описании примет фигурировал красный «фольксваген» с двумя парами лыж на крыше! Это было бы чересчур рискованно. А как нам представиться в гостинице? Самое правдоподобное, что мы заехали туда после путешествия по леднику.
83
В Норвегии обычное явление — спать, накрывшись легкой перинкой.
Чем бы наша поездка ни кончилась — полицейским или судебным расследованием, мы оба пережили серьезное потрясение… Несмотря на мои приступы страха и на твою склонность выпить стаканчик-другой, до этого момента мы жили почти без всяких трений и ссор. Пока не сбили возле озера Эльдреваттнет женщину в бруснично-алой шали; теперь мы впервые переживали кризис, да — кризис. Но мы не в силах еще были отказаться друг от друга. Быть может, завтра или послезавтра, но пока еще нет…
Нам необходимы были эти последние часы и дни вместе, прежде чем все, возможно, кончится.
Ими стало наше плавание на судне по узкому рукаву фьорда. Мы плыли прямо на север, навстречу могучим ледникам. Природа производила колоссальное впечатление, с нами случилось что-то невероятное, какое-то освобождение, избавление… как будто внезапно прорвалась плотина. Мы снова без конца болтали и смеялись! Помнишь? Вошли в роль свободных и беззаботных людей. Мы оказались непревзойденными актерами. Никаких интимных отношений, кажется, нам это помогало, гораздо важнее было то, что мы оставались вместе — вольные и свободные птицы… и вдобавок у нас еще было двенадцать или двадцать четыре, а то и все сорок восемь часов. Мы стали вдруг Бонни и Клайдом [84] .
84
Персонажи одноименного фильма реж. А. Пенна (1967), основанного на подлинной истории Клайда Барроу и Бонни Паркер, которые в начале 1930-х годов грабили банки в Техасе. Романтическая любовная история сделала их популярными Героями.
В гостинице мы сказали, что остановимся на несколько дней. «Не знаем точно на сколько, но собираемся подняться на ледник», — сказали мы, потому что лыжи все видели, и мы соврали про свой маршрут и скитания по ледникам. Ты упомянул про ледник Свартисен [85] .
Нам необходимо было хотя бы несколько дней побыть вместе — тебе и мне, мы думали, что это, вероятно, наше последнее путешествие. Не сказали ли мы что-либо и о том, что мы, дескать, молодожены? Прошло всего четыре года нашего «конкубината» [86] , наши внебрачные отношения вполне могли быть заявлены полиции как непристойные.
85
Черноледье (норв.).
86
Временное сожительство в противоположность законному браку (лат.). В Скандинавии распространен термин «sambo» — «совместное проживание», «сожительство».
Во всяком случае мы попросили лучший номер, мы собираемся отпраздновать нечто особенное, сказали мы, сочинив какую-то историю о том, что сдали экзамены; это отчасти соответствовало действительности: я как раз справилась со «средним курсом» [87] по истории религии, а ты добился нужного балла [88] по физике.
Получить лучший номер оказалось не трудно; сезон еще не начался. Нам досталась комната в башне… Стейн, я не знаю, стоит ли добавлять это в мой рассказ, но когда мы с Нильсом Питером приехали в тот вечер, нас случайно поселили в этот же номер. Так что я побывала там снова, на этот раз с ним. Впрочем, я не уверена в том, что мы попали в ту комнату случайно. Нынче я вовсе не в «мистическом» настроении, Нильс Петер сам заказал этот номер, а я просто замужем за щедрым и предусмотрительным человеком. Он тяжело воспринял то, что ты занял у меня почти все время, пока мы ходили по книжным лоткам; еще бы, мы так радовались, охотясь за книгами, которые не успели прочесть в дни нашей юности! Кажется, я уже писала тебе о том, что он ожил только по дороге домой.
87
Вторая ступень изучения основного предмета в норвежских университетах.
88
Единица измерения объема изучаемого курса; 20 баллов соответствуют (2002 год) годичному обучению с полной учебной нагрузкой.
…Регистрируясь в тот день в гостинице, мы обратились к служащему с просьбой. В сущности, просьба была несколько дерзкая, но выбора у нас не было. Мы спросили, есть ли в номере радио, а получив отрицательный ответ, попросили одолжить транзисторный приемник. Пожалуй, это было рискованно, но у нас не было никакой информации. Я сказала, что ты изучаешь юриспруденцию и хотел бы быть в курсе последних новостей. «Все, что связано с Германией и Андреасом Баадером», — сказала я. Всего лишь несколько дней тому назад Ульрика Майнхоф была найдена в тюрьме «Штамхайм» мертвой [89] . Не знаю, почему я это сказала, возможно, потому что уловила в нашей истории какое-то подобие с делом Андреаса Баадера и Ульрики Майнхоф.
89
Ульрика Мария Майнхоф (1934–1976) — западно-германская журналистка, педагог, социолог и теледокументалист, общественный деятель, один из лидеров и теоретиков «Фракции Красной Армии», лидер антифашистского и антиядерного движения. В марте 1970 г. организует освобождение из тюрьмы Андреаса Баадера, основателя и лидера РАФ, и уходит в подполье. В 1972 г. они становятся одними из первых в Западной Германии политзаключенных. В мае 1976 г. вместе с товарищами по партии гибнут в тюрьме особого режима при странных обстоятельствах.